Кем мне завтра быть - только мне решать...
Название: «На острие»
Автор: SimusiK
Фэндом: B2ST
Пэйринги: Чунхён/Хёнсын, Дуджун/Есоб мб…
Жанр: слэш, романтика, немного экшена, а может, и много Оо
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: AU, ООС, жестокость, насилие, нецензурная лексика, гонки, наркотики, расследования…
От автора:
Спасибо Алине ^^ за вклад в стремление написать этот фанф.
Статус: ЗАКОНЧЕН
Описание:
«Жажда скорости. Все чувства накалены до предела. Это ощущение гонки мне никогда не выкинуть из головы. Нет, оно в самом сердце. Влечение, которое может сравниться только с единственным в мире схожим по разливающемуся огню в жилах ощущению… Как я мог не замечать этого раньше?»
Глава 3:
читать дальше
На бегу выхватывая из рук следователя Юна папку с документами и конверт с фотографиями, Хенсын уселся за свой стол и начал шариться по нему в поисках папки с тем делом, что выдал ему прокурор Квон. Там была важная информация, которой Хенсыну не доставало.
— Следователь Юн, а где папка по делу о наркотиках? – спросил он, отрывая голову от ящика в столе.
— О, так вы же вчера домой его забирали, не припоминаете? – удивился Дуджун, перекладывая какие-то документы.
— О… да? Но я его там не видел… — задумался Хенсын, но потом быстро добавил, — Наверное, не заметил, когда собирался.
Хенсын резко встал из-за стола, и у него закружилась голова.
«Все-таки это непереносимость», — Хенсын тряхнул головой и постарался привести себя в чувство, но от Дуджуна его состояние не ускользнуло.
— Вчера было так плохо? – слегка усмехнулся следователь Юн.
— О… Да, кстати, насчет вчерашнего. Спасибо, что отвезли меня домой и оставили лекарства, они очень помогли, — пропустив его фразу мимо ушей, Хенсын благодарно улыбнулся следователю, но встретил в ответ лишь пару изумленных глаз, все увеличивавшихся с каждой секундой нависшего в кабинете молчания.
Первым решил прервать неуютную паузу Дуджун.
— Эм… но я… не отвозил вас… — аккуратно подбирая слова, проговорил следователь, неотрывно следящий за Хенсыном со своего места.
— Не отвозили меня?.. – тупо повторил Хенсын, пытаясь разобраться в нахлынувших в голову мыслях, — Тогда кто?..
— Ну… если честно, то я не уверен… — теперь во взгляде и голосе была явная вина. – Я вроде как покинул свой пост…
— Так, все ясно! – собрался Хенсын, забирая со стола ключи от машины, которые перед этим туда бросил, — Я домой искать дело, — в дверях он повернулся, — А насчет вашего самовольного ухода – потом обсудим, как поступить.
Дверь с грохотом захлопнулась.
— Ну да, обсудим… опять заставит дежурить, — пробубнил Дуджун, — Сам младше меня, а так обращается. Строит из себя невесть что… Да и вчера, небось, не бабочек на иголку накалывал, раз не помнит, кто его вез.
***
Попав в квартиру, из которой он только 2 часа назад спешно ушел, Хенсын пустился в поиски папки с делом. Странно, что он не нашел его сразу, все дела, что когда-либо попадали к нему в квартиру раньше, лежали на тумбочке перед кроватью. Но сейчас там ничего не было, а ему так нужна была эта папка. В бумагах точно должен была быть анкета этого неизвестного Сухёна. Нужно только найти их и понять, насколько опасен этот человек. В любом случае, вечером состоится гонка, так что у Хенсына будет время разобраться и спасти Чунхена… Спасти?.. А стоит ли? А если обозначенный гонщик тоже не ангел? Нет, нужно все продумать… Да и как Хенсын собирается это сделать? Его же так непременно раскроют, а это не самый лучший вариант.
«Нет… не может быть… только не он…» — вот были его первые мысли, как только он услышал планы Дахе. И Хенсына в тот момент не особо волновало, что, может быть, это помешает работе. Но наступившее сейчас рассудительное спокойствие в мыслях тут же подкинуло десяток, если не два, причин, чтобы сложить руки и ничего не предпринимать. Конечно такого не будет. Хенсын не из тех, кто, зная о предстоящих ужасах, будет спокойно со стороны наблюдать за событиями, рассматривая их как необходимое условие расследования. Но держаться нужно, чтобы адекватно рассудить ситуацию и хотя бы составить подобие плана.
Обыскав гостиную и спальню, Хенсын разочарованно прошел на кухню, уже не надеясь найти дело. Причем это очень смущало, ведь если кто-то, подвезший его, видел бумаги, значит, есть несколько вариантов:
Во-первых, Хенсына уже раскрыли, и появляться на гонках опасно. Скорее всего, его точно убьют вместе с Чунхеном во время гонки, взорвав вместе с несчастной Хондой. Во-вторых, будь это недоброжелатель или враг, Хенсына могли уже убить, значит, тому человеку его смерть либо не на руку, либо ещё не пришло время. Ну, либо первый сценарий им ближе. В-третьих, если это доброжелатель, наверное, ничего плохого тогда нет, но эту версию проверить и, самое главное, в нее поверить трудно. В размышлениях шагнув на кухонный кафель и кинув мимолетный взгляд на стол, Хенсын замер.
На столе перед ним лежала та самая нужная папка, однако сверху на ней аккуратно примостилось ещё что-то подозрительное. Подойдя ближе, Хенсын увидел свое удостоверение прокурора, распахнутое фотографией наружу. В смятении обыскав карманы, парень быстро понял, что лежащий перед ним документ точно его и точно подлинный. Значит, сегодняшний ночной «добродетель» знает, что Хенсын работает в прокуратуре. Это усложняет обстановку, но, с другой стороны, понять – враг это или друг сейчас будет сложно. Есть правда ещё возможность, что довез его Чунхен, тогда это ещё более пугающие последствия, ведь мотивация и поведение гонщика Хенсыну совершенно не ясны, во всяком случае, на данном этапе расследования. Вспоминая прошлую ночь, сообразить, почему Чунхен, так рьяно игнорирующий Дахе и остальную команду, все же находится с ними, сложновато. Однако вспоминая, как Чунхен отреагировал на малейшую попытку Хенсына выяснить что-нибудь о нем поподробнее, ещё большее семя сомнения укореняется в мозгу молодого прокурора. Плюс… Дахе… как она выразилась… «беспризорника»… Странное отношение к своему товарищу по делу и любовнику, да и избавиться от него она готова так легко.
Просматривая сейчас бумаги и наткнувшись вновь на анкету Чунхена, Хенсын пробежался глазами по ней.
«А ведь правда, у него ни одного постоянного места жительство, куча различных работ и совершенно неподходящие условия, чтобы быть наркодилером. Он явно был бы побогаче и одевался бы не в настолько потертые вещи… — Хенсын задумчиво пробегался глазами по строчкам, пытаясь выудить оттуда хоть на капельку больше; пытаясь понять, что же в этом безобразии забыл Чунхен, — У него явно есть причины, да и наверняка нехилые, раз связался с бандитами и триадой. Какие же?..»
Дальше шла анкета Дахе. Она явно в деле и явно имеет власть, за ней нужно присматривать. И, наконец, Хенсын нашел информацию о Сухёне.
На приложенной к анкете фотографии был изображен мужчина в возрасте от 25 до 35, тяжело определить точнее, но указанный возраст – 32 года. Внешне он немного отличался от того бугая, которого видел Хенсын, но, судя по данным, эта фотография была сделана в более молодом возрасте перед тем, как тот неожиданно пропал в принципе с поля зрения властей и закона, предположительно укатив в Таиланд. А Таиланд, как мы знаем, просто рассадник самых разнообразных бандитов и, самое главное, наркотиков. До вчерашнего дня его мало кто видел, но раз он появился в клубе, значит, вышел из подполья и имеет в этом деле свои интересы. Скорее всего, он не главарь и не подельник, а лишь прихвостень, но влиятельный.
«И разбираться с Чунхеном будет тоже он. Черт…» — в голове Хенсына тут же возник образ горящих обломков машины Чунхена.
Разглядывая фотографии и сопоставляя с увиденным в клубе, Хенсын содрогался, так как с первого взгляда было видно, что этот человек способен на все, вплоть до убийства. Хотя здесь все способны на многое, потому что с первого взгляда столь влюбленная в Чунхена, что не реагировала на его холодность и отстраненность, Дахе, оказалась совершенно продажной и мерзкой девицей, убирающей любое препятствие со своего пути.
«Противно-то как», — Хенсына передернуло.
Третий человек… кто же был третьим? Говорил он мало, но звук его голоса был до боли знаком Хенсыну, создавая впечатление, что это кто-то очень близкий, но в то же время лишь по одному голосу не сказать даже примерно, кто он. Тем более прокурор сильно сомневался, так ли это. Но теперь под подозрением все, вплоть до следователя Юна, хотя его удивление не выглядело поддельно.
Нужно собирать информацию с одной стороны, но пора и приступать к решительным действиям, с другой, ведь иначе Чунхен может пострадать, да и соревнования гонщиков уже на подходе к концу. Всего-то две гонки осталось. Но тут уже в борьбу вступали не только долг и закон, но и чувство, так старательно отодвигаемое рассудком на задний план. Сидя на диване в кухне и сложив руки на груди, Хенсын уже не мог сдержать бушующую бурю страха и отчаяния за любимого человека. Нужно приложить все силы, чтобы спасти его. Если в итоге Чунхена посадят – ничего страшного, но смерть гонщика Хенсын не перенесет. Но если он постарается спасти Чунхена, его непременно раскроют, это даже без вариантов. Стоит ли спасение жизни гонщика, хоть и любимого, таких жертв и срыва операции? Сердце кричит: «Стоит!», а разум холодно и твердо подсказывает, что нет. Все надежды Хенсына рухнут вместе с этим треклятым делом, ради которого он даже переспал с Чунхеном. Делом, которого так долго ждал Хенсын. Мечты стать прокурором рассыплется в прах…
«А были вообще мечты?..»
Вот в этом Хенсын был уверен не до конца. Вот какой сложный вопрос лег теперь на плечи молодого прокурора.
Находясь сейчас дома, Хенсын чувствовал себя невероятно беспомощным, но все что он сейчас мог – искать решения и строить догадки, желательно верные, иначе ошибка будет стоить жизней им обоим.
Просидев над документами ещё полтора часа, Хенсын быстро переоделся из костюма в джинсы и футболку, благо на улице лето и тепло. Собрав со стола документы и припрятав их подальше в шкаф на случай повторного визита таинственного помощника, он надел кроссовки и вышел из дома, жадно вдыхая вечерний воздух и собираясь с мыслями. Сегодня ему предстоял сложный выбор.
***
— Привет! – Хенсын поздоровался с каким-то знакомым в толпе, пока проходил ближе к машине Чунхена, которая как всегда была самой дальней. До гонки было ещё около часа, многие машины уже были проверены и подготовлены. Чунхен обычно заканчивает последний, а потом не отходит от машины после осмотра, а значит его уведут насильно или выманят хитростью. Все-таки насильно вряд ли, он просто не поедет потом и все. А поехать он должен, это Хенсын чувствовал нутром. Чунхен не может не принять участие в гонке.
Сегодняшнее состязание – спринт, как понял Хенсын, да и ещё по центру города, раз старт назначен недалеко от рынка Намдэмун. Пока прокурор ехал сюда, видел, как помощники организаторов расставляют указатели в некоторых местах, чтобы никто не запутался. В принципе парень не был уверен, нужен ли Чунхену сегодня штурман, но вчера ему никто ничего не сказал, а значит, может и пригодится. Главное успеть предотвратить возможную катастрофу.
Заметив Чунхена у машины, Хенсын решил не подходить близко и остался стоять рядом с небольшим зданием двадцатичетырехчасового магазинчика. Спрятавшись за углом, Хенсын ждал. Он не был уверен, что машина уже испорчена, но и не был уверен, что ее сейчас могут испортить. Прошло 15 минут, а Чунхен все так же один стоял и слушал тот самый плеер, с которым Хенсын увидел его в день первой гонки.
Поблизости не было ни Дахе, ни тем более Сухёна, только стритрейсеры и их поддержка, косо смотрящая на одинокого Чунхена. Но он был не одинок, как казалось с первого взгляда. Ему хватало его самого и его любимой машины, а для Хенсына, будь он даже не прокурором, будь он даже хотя бы более близким Чунхену, места бы не нашлось. Чунхен один, не потому что его никто не желает и не обращает внимания, а потому что он так сам хочет, ограждаясь от внешнего мира. Что тогда он здесь забыл? Ну, помимо драйва и острых ощущений, от которых он превращался в совершенно другого человека, как легко заметил Хенсын, находясь во время гонки с ним рядом. Какая-то заразительная жажда скорости и блеск в карих глазах, что Хенсын внутренне был согласен даже упасть вниз с виадука, лишь бы разбиться рядом с Чунхеном на огромной скорости летя вниз. Почему же он замешан в этом деле?..
Пока Хенсын предавался воспоминаниям и наблюдал за Чунхеном, откуда ни возьмись выбежал невысокий темноволосый парень из техподдержки, схватил Чунхена за руку и быстро поволок от машины. Что именно Чунхену говорили, Хенсын не мог расслышать, но гонщик, округлив глаза, безоговорочно последовал за техником, однако бросив настороженный взгляд назад.
«Ну же…» — подумал Хенсын и переместился ближе к Хонде, скрывшись за машиной кого-то из приехавших посмотреть гонку.
Через минуту к машине быстрым шагом подошел человек, причем сложно было понять, мужчина или женщина – худощавое телосложение, невысокого роста и одет в темный костюм, но единственное, что зацепило взгляд Хенсына – белокурые волосы, выбивающиеся из-под надвинутой на глаза кепки. Девушка? Или…
Вот оно – время выбора. Выбор, выбор… мечты, мечты, Чунхен, отец, прокуратура, Чунхен…
«Что же делать?» — и он выбрал.
Думать у Хенсына времени не было, потому что сейчас счет на секунды. Не успеет прокурор сделать что-то со взломщиком – конец и ему, и Чунхену, отговорить участвовать в гонке этого парня все равно нереально. Нужно успеть.
Стремительно покидая укрытие и пересекая расстояние до Хонды, Хенсын, на ходу схватив какую-то палку, с размаха обрушил ее на голову злоумышленника. Парень, а это оказался парень, да и ещё тот самый, что в ночном клубе отвлекал от задания следователя Юна, упал на асфальт. Но Хенсын опоздал, потому что все это происходит очень быстро – нажимаешь кнопку, и закись азота впрыскивается в двигатель. И тот парень успел, а Хенсын – нет. Теперь эта машина представляет собой потенциальную взрывоопасность.
Схватившись за голову, Хенсын пытался сообразить, что делать дальше…
«Так! Первым делом убрать отсюда этого парня. Сдавать в прокуратуру его сразу не обязательно, да и времени нет, потому что до гонки около 15 минут. Нужно хотя бы спрятать», – и Хенсын отволок парня за тот самый магазинчик, рядом с которым все это время прятался. Аккуратно прислонив злоумышленника к стене и осмотрев его ранение, прокурор пришел к выводу, что с ним все в порядке. Накинув кепку ему на голову, Хенсын отметил про себя, что следователю Юну нужно сообщить о новом открытии при первой встрече, чтобы тот был осторожнее. Внезапно за спиной послушался хруст веток, на звук которого Хенсын резко обернулся. Всматриваясь в ночной сумрак, освещаемый лишь фонарями с главной улицы, парень, ничего не обнаружив, осторожно направился прочь от бесчувственного взломщика.
Возвращаясь назад и спешно поправляя на себе одежду, Хенсын остановился как вкопанный, с ужасом обнаруживая рядом с машиной Дахе и Чунхена, подозрительно обходящего Хонду. Пока парень отходил от шока, Чунхен уже готовился сесть на водительское место.
«Всем машинам на старт! До гонки ровно 5 минут!» — голос ведущего в микрофон пронесся над шумным столпотворением зрителей и команд поддержки.
— Чунхен! – самопроизвольно вырвалось у Хенсына.
Гонщик поднял глаза, останавливая попытку сесть за руль, но увидев всего лишь не самого любимого штурмана, хмыкнул. Но все-таки не сел. Дахе коварно улыбнулась Хенсыну, но что-то в его взгляде заставило ее надеть маску безразличия, но с немного пробивающимся наружу удивлением в глазах.
— Ч-Чунхен!.. – уже бегом Хенсын преодолел небольшое расстояние между ними и, подбежав к Чунхену, вызывая тем нехилое удивление гонщика, захлопнул дверь машины.
— Что ты… — Чунхен попытался оттолкнуть Хенсына от машины, но тот вновь преградил ему путь, влезая между гонщиком и Хондой.
— Чунхен, ты не можешь ехать на этой машине, — быстро протараторил Хенсын и, не сдержавшись, кинул короткий взгляд на перекосившееся от ненависти к штурману лицо Дахе, что не ускользнуло от Чунхена. Видимо, Чунхен быстро соображал. И, видимо, были сомнения.
— Дахе, что это значит? – настойчиво произнес Чунхен, поворачиваясь к девушке.
— В каком смысле? – она попыталась изобразить удивление, но актерская игра у нее явно не шла, выдавая, во всяком случае, Хенсыну, ее взволнованность, – Хенсын, ты вообще о чем? Сдурел никак? Чунхен, не слушай этого идиота! Я сама не понимаю, о чем он…
«Гонщики, займите свои позиции на старте! До старта 3 минуты!» — снова голос ведущего, а Дахе быстро последовал на позывные жесты Сынги.
— Отвали, наконец… — Чунхен резко откинул Хенсына в сторону, но тот, с прокурорской проворностью, развернулся и одной рукой заломил Чунхену руки за спину, наваливаясь сзади. Пока другая рука нащупывала в карманах куртки, а потом и штанов ключи от автомобиля, Хенсыну в голову вернулись некоторые воспоминания прошлой ночи… Рука непроизвольно остановилась. Чунхен, почувствовав слабину штурмана, постарался скинуть его с себя, но это не понадобилось. Хенсын уже нашел ключи и сам отпустил гонщика.
— Сука, лучше отдай их по-хорошему, — раздраженно процедил Чунхен, подаваясь вперед.
— Ну уж нет, ты мне потом спасибо скажешь! – Хенсын непроизвольно сделал шаг от Чунхена, пугавшего его своим разозленным видом, которого в полную силу молодому прокурору ещё не доводилось увидеть.
— Если ты сейчас же… — на полуслове Чунхен замер, провожая обалдевшим взглядом летящий над ним предмет, потому что Хенсын, размахнувшись, выкинул ключи в сторону зеленой зоны деревьев и кустарников, где их уже будет не найти, во всяком случае, в ближайшее время.
— Ты охренел?! – Чунхен сжал кулаки, его почти трясло от злости на такую наглость, — Ну, тварь…
— Жди здесь! – решительно приказал Хенсын и убежал, оставив Чунхена одного с раскрытым от неожиданной наглости ртом. Гонщик вообще на своей памяти первый раз столкнулся с подобным, поэтому даже злоба прошла, тем более до гонки считаные минуты остались.
Обернувшись к Дахе, Чунхен ее на привычном месте не обнаружил, даже к линии страта направилась другая девушка.
Спустя минуту к Чунхену подъехала машина, а с места водителя вышел Хенсын.
— Держи, — и штурман кинул ключи Чунхену, ловко поймавшему их в воздухе.
— Зачем? Верни мне ключи от МОЕЙ машины!
— У нас нет времени на разговоры, это раз. Повторяю – ты мне ещё спасибо скажешь, это два. Машина, конечно, не айс, но лучше, чем взлететь на воздух, пусть и с такой отличной Хондой, — Хенсын пожал плечами, открывая дверь со стороны пассажирского кресла, и залез в машину.
— Что это все значит? Объясни мне немедленно! – Чунхен все-таки сел в машину, но даже вставлять ключи не спешил.
— Вот-вот дадут страт! Заводись лучше! — Хенсын прикрикнул на Чунхена, за что был резко схвачен за грудки. Притянув штурмана вплотную к себе, так близко, что Хенсын почувствовал его горячее дыхание, Чунхен вкрадчиво прошептал:
— Не указывай мне, шлюшка, — а потом просто откинул его от себя обратно в кресло, вставляя и поворачивая ключ зажигания, и заводя машину как раз в тот момент, когда был дан сигнал к старту, на удивление толпы и, самое главное, Хенсына обгоняя по счету «раз» сразу трех из восьми гонщиков.
Хенсын, едва сдерживая слезы обиды, готовящиеся политься из глаз бурным потоком, отвернулся к окну. Боль от сказанных Чунхеном слов распространялась по организму очень быстро, а глаза предательски пощипывало. Но Хенсын взял себя в руки, он знал, что так будет. Знал. Нельзя сейчас давать слабину и показывать чувства. Нужно было быстро успокоиться и следить за дорогой по карте, которую парень удачно свистнул из бардачка Хонды. Переживать Хенсын будет потом, а сейчас время гонки.
— Каково расстояние трассы? – кинул Чунхен, входя в резкий поворот вслед за первыми четырьмя машинами лишь больше увеличивая скорость. Рискуя вылететь в кювет, если бы не уверенное управление и точные движения, позволившие ювелирно войти на новую дорогу.
— 25 километров. Улицы можно выбирать свободно, но маршрутные точки лежат в основном в районе Йонсангу по нынешнему шоссе мимо парка Намсан, затем Мендонского собора и колокольни Посингак, а заканчивается перед воротами Кванхвамун… — скороговоркой проговорил Хенсын, с ужасом вжимаясь в кресло.
— Не самый лучший маршрут… — протянул Чунхен.
— Почему? – поинтересовался немного расслабившийся Хенсын.
— Там несколько полицейских отделений, вообще-то, раз мы едем по центру города и мимо исторических достопримечательностей, — голос Чунхена звучал предостерегающе и где-то даже слегка нервно, что немало удивило Хенсына, – И наверняка будет засада, я это нутром чувствую.
Он переключил скорость и нажал на газ, успешно обгоняя ещё одну машину.
— А… точно… — Хенсын сглотнул.
— Что-то не так, Хенсын?
— Да… нет… все так…
— Что за машина у тебя такая?! Почему так медленно? – вдруг Чунхен начал громко ругаться, — Откуда вообще такие идиотские тачки берутся?!
— Медленно?! – в ужасе аж подпрыгнул на своем сидении Хенсын, вспоминая, как легко стритрейсер обогнал все те машины, которые теперь старательно, но без особого успеха, пытаются сократить разрыв. — Может, не будешь, а? – парень принялся оправдываться, — Знаешь ли, зарплата пр… — и Хенсын испуганно осекся, догадываясь по кривой улыбке Чунхена, что тот спровоцировал его специально.
— Зарплата кого? – с нажимом спросил Чунхен, очередной раз сворачивая, но на более мелкую улочку.
— Продавца! Я работаю продавцом в супермаркете, доволен?! – мгновенная блестящая ложь, и Хенсын отвернулся. Но судя по реакции Чунхена, он Хенсыну не поверил. Что это может значить?..
До колокольни Посингак они доехали молча и быстро, обогнав ещё две машины и занимая в гонке по расчетам Хенсына второе место. Времени осталось очень мало, а Чунхен так спокойно ехал, словно они в отпуске, а не на гонках стритрейсеров. Все так размерено, так аккуратно и точно, что Хенсын мог лишь восхищаться навыками гонщика. В различных фильмах, когда показывают погоню или гонки, водитель все время сыпет проклятия, ругается, потеет и нервничает, постоянно оглядываясь в зеркало заднего вида, и с трудом обгоняет все впередиидущие автомобили, на последних секундах (или с минимальным отрывом) пересекая финиш. К Чунхену это не относится ни в коем разе. Его невероятно точные, выверенные действия и движения, как в том случае в первой их гонке, когда он заставил машину встать на ребро, заставляли Хенсына думать, что Чунхен будто дышит в унисон с двигателем. И тут даже не играло роли, какая это машина, пусть и не Хонда, но все равно они были как одно целое. Удивляло и то, что никто не мог догнать Чунхена, а ведь они ехали на старенькой Мазде Хенсына, пусть и на огромной скорости, но какой именно Хенсын предпочитал не знать, искренне переживая за «жизнь» своей машины.
— Чунхен, осторожно! – внезапно из-за рекламного щита появилась полицейская машина, стараясь на полной скорости въехать им в правый бок. Чунхен, вовремя заметив нападение, резко крутанул руль и ушел ещё сильнее влево, тормозя и пропуская бешенную полицейскую тачку мимо.
— Твою мать! – сдавленно выругался Чунхен, снова вдавливая газ и бросая взгляд в зеркало заднего вида, в котором отражались наверстывающие отрыв стритрейсеры.
— Чунхен?.. – осторожно позвал Хенсын, когда парень так вцепился в руль, что у него побелели костяшки пальцев.
— ЧТО?! – заорал Чунхен, заставляя Хенсына резко замолкнуть и содрогнуться от такой перемены поведения.
— Что-то… не так?.. – все-таки рискнул спросить недоштурман.
— Я до смерти ненавижу полицейских, вот что! – огрызнулся Чунхен, зло оглядываясь на Хенсына.
Теперь ещё настораживало отношение Чунхена к полиции, заставляя Хенсына задуматься и с сомнением смотреть на Чунхена, пока тот выбирался из расставленной ловушки. Неужели полиция так сильно повлияла на его жизнь, что вызывает такие острые чувства? В плохом смысле, естественно. Откуда такая лютая ненависть в обжигающем болью взгляде гонщика? И неужели, узнав о Хенсыне, он навсегда прекратит какие-либо с ним отношения?
«Черт, он же не… — Хенсын обессиленно осел в кресло, тупо наблюдая за отчего-то совершенно беспорядочными попытками Чунхена вырулить на прямую. Молодой прокурор задумался, но состояние Чунхена все больше беспокоило его, — Черт, что с ним?!»
Заметив, как Чунхена трясет то ли от злости, то ли от нервного напряжения, Хенсын не удержался и, совершенно не понимая, зачем так поступает, ведь все равно это вызовет у Чунхена лишь большее раздражение, положил свою руку поверх руки гонщика, которую тот держал на рукояти коробки передач. Рука дрожала. Хенсын не был уверен, чем это было вызвано: внутренним состоянием или всего лишь работой автомобиля.
— Хен… — Чунхен резко дернулся от неожиданности и обернулся, но Хенсын уже убрал руку и отвернулся, глядя куда-то сквозь пейзаж за окном и мысленно коря себя за необдуманный поступок. Гонщик хотел сначала что-то сказать, но замолчал на полуслове. На удивление прокурора, Чунхен внезапно взял себя в руки и переключил скорость. Мазда дала назад, а потом быстро выехала на дорогу.
Полицейская тачка, развернувшись, устремилась вслед за Чунхеном, даже не пытаясь, к примеру, остановить машину впереди, которая, кстати, судя по затылку водителя, вполне рассматриваемого с расстояния в 10 метров, что их разделяли, принадлежала не кому-нибудь, а девушке с длинными волосами. Ехала незнакомка тоже на Мазде, но гораздо более новой модели и естественно, как и все нормальные гонщики, с закисью азота в салоне.
Чунхен, вдавив педаль в пол до упора, старался разогнать машину как можно сильнее, что ему вполне удалось. Хенсын же совершенно не ожидал от своей «старушки» такой уступчивости и силы одновременно. Абсолютно не беспокоясь, что за рулем девушка, гонщик толкнул новенькую Мазду в бок. Девица за рулем, видимо, даже и вспомнить об турбоускорителе не успела, лишь отлетела в сторону, врезавшись в столб и по пути зацепив полицейскую машину, давая возможность старенькой Мазде немного оторваться от преследователя.
— Нет!.. – протянул Хенсын, припадая к окну и стараясь рассмотреть поврежденное крыло своей машины. Узрев там огромную вмятину, Хенсын, не обратив внимания, что они на полном ходу въехали на финиш, бросил злой взгляд на Чунхена.
— Что? – равнодушно пожал плечами Чунхен, не сбавляя скорости, ведь погоня ещё не окончена, хоть сама гонка уже позади, — Ты сам пожертвовал ей, я не просил.
Понимая, что Чунхен прав, Хенсын решил утешиться мыслью, что ценой разбитого крыла была задница этого чертова гонщика.
Вдруг в салоне раздался звонок мобильника Чунхена.
— Да? – резко ответил Чунхен, даже не взглянув на дисплей. Хенсын насторожился.
— Да. Да. Нет. Куда? Ты уверена? Хорошо, я еду, — и гонщик повесил трубку, откидывая телефон куда-то назад под сидение водителя.
— Это была Дахе? – осторожно поинтересовался Хенсын.
— А что? – ухмыльнулся Чунхен, резко сворачивая на разветвленном перекрестке по дороге, почти параллельной той, по которой они ехали до этого, только в обратную сторону, окончательно теряясь из вида полицейской машины. На заносе Хенсын вынужден был временно замолчать.
— Эм… что ей было нужно?
— Она с командой ждет в нашем укрытии, чтобы поздравить с победой, — Чунхен странно нахмурился и сбросил скорость.
— И ты поедешь? – настороженно уточнил Хенсын.
— Естественно.
— Ммм… — протянул прокурор, лихорадочно придумывая, как остановить гонщика, — Может, не надо?
Чунхен посмотрел на Хенсына как на сумасшедшего, покачал головой и резко остановился на светофоре.
— Итак, где тебя высадить? – сухо вопросил гонщик.
— Что?! – теперь уже Хенсын нахмурился, — Почему это высадить? Я с тобой хочу. Тоже буду праздновать нашу победу.
— Нашу? – Чунхен изогнул бровь, склонив голову в сторону Хенсына.
— А на чьей машине ты сейчас едешь? – Хенсын посмотрел прямо в глаза гонщика и сложил руки на груди.
— А ничего, что ты выкинул… — Чунхен внезапно поджал губы и одарил Хенсына каким-то странным взглядом, слегка напомнившим тот, которым он смотрел на прокурора, очередной раз подливая горячительное ему в рюмку, — Допустим, твоя взяла.
Чунхен вдавил педаль газа, едва загорелся зеленый сигнал, и они направились в пугающую неизвестность. Хенсыну нельзя было оставлять Чунхена одного, потому что ещё ничего не кончилось. Конечно, идеальным и самым удобным вариантом было бы запереть гонщика у себя дома, наблюдая за ним 24 часа в сутки, но это вариант не имел права жить из-за стопроцентной вероятности раскрытия прикрытия прокурора. Так что оставалось на свой страх и риск последовать в логово врага.
***
Захлопывая дверцу машины, Хенсын настороженно уставился в дверь одного из торговых хранилищ в порту, куда привез его Чунхен, назвав это место «их обычным укрытием». Стояла подозрительная тишина, но, возможно, есть шанс, что они готовят сюрприз для Чунхена, поэтому попрятались по углам. Но по вчерашнему разговору это навряд ли…
Стритрейсер, посвистывая и поигрывая ключами, подошел к приоткрытой двери и обернулся в сторону Хенсына.
— Чего встал? Боишься снова напиться? – Хенсын в первый раз увидел, как Чунхен улыбнулся, а потом отвернулся ко входу, целенаправленно берясь за ручку.
— Чунхен… — прокурор негромко позвал гонщика, в душе оставляя надежду помешать ему. Но Чунхен все же повернулся, вопросительно глядя на парня.
Незаметно и слишком внезапно, чтобы Хенсын успел что-то сделать, из-за спины гонщика показался Сухён с битой в руках. Хенсын с ужасом уставился за плечо Чунхена, пытаясь предупредить его хотя бы взмахами рук. Поймав предостерегающий взгляд, парень быстро обернулся, стараясь отшатнуться назад, но не успел и, спустя пару секунд, с глухим стоном упал на асфальт.
— Чунхен!.. – Хенсын сорвался на крик и стремительно метнулся в сторону Сухёна, но был перехвачен его помощниками, внезапно появившимися словно из-под земли.
— Заносите его, парни, — Сухен кивнул в сторону двери, осматриваясь по сторонам и давая возможность другим прихвостням поднять Чунхена и отконвоировать его безвольное тело внутрь амбара.
— А с этим что делать? – спросил мужчина справа от Хенсына.
— О, на этого у нас особые планы… — хищно протянул громила, — Но пока его тоже можно вырубить.
Последнее, что Хенсын почувствовал, – это резкая боль в затылке от удара чем-то тяжелым, а потом опять столь привычная в последнее время темнота.
Глава 4:
читать дальше
— Хенсын!..
— Черт… — приходя в сознание, сдавленно прокашлялся Хенсын, ощущая, как в голове появляется миллион игл, особенно в месте, куда его ударили. Судя по резкой боли в задней области головы и расплывчатым воспоминаниям, били прямо по затылку. Теперь вся башка словно трещит и вот-вот взорвется от жуткой болезненной пульсации. Попытка открыть глаза тоже была обречена на провал, потому что едва Хенсын приподнял веки, как к головной боли прибавилась ещё и жуткая дурнота.
— Хенсын, ты в порядке? – не шибко обеспокоенным тоном спросил кто-то.
На своё несчастье тряхнув головой, Хенсын застонал от нового приступа боли, но все же нашел в себе силы немного приоткрыть глаза. Сначала он решил, что ему надели темный пакет на голову или повязку, но ощущения показывали, что это не так. Постепенно общее состояние приходило в норму, а зрение улучшалось, и Хенсын понял, что находится в темноте, причем буквально кромешной. Руки были связаны за спиной, а сам он, все той же спиной прислонившись к стене, сидит на полу. Немного пошевелив руками, молодой прокурор простонал. Путами служила не веревка, а наручники, что значительно ухудшало общее положение вещей и вероятность побега в несколько раз. Пошевелив затем и ногами, Хенсын с некоторым удовольствием отметил, что они свободны, поэтому немного поднапрягшись, сел поудобнее, насколько это было возможно в данном случае.
— Значит, очухался уже? – раздражено позвал голос из темноты.
— Чунхен? – с облегчением отозвался Хенсын.
— Ты ожидал кого-то другого? – хмыкнул гонщик.
— Скорее надеялся на другое.
— Например?
— Чтобы это была просто шутка Дахе. Или хотя бы чтобы тебя здесь не было, — серьезно констатировал недоштурман.
Чунхен не ответил.
— Ты в порядке? – обеспокоенно спросил Хенсын, вглядываясь в темноту.
— Ну, за исключением того, что я связан, болит голова и компания оставляет желать лучшего, то да, все отлично, — съязвил Чунхен.
Хенсын с облегченно выдохнул. Если он уже вернул свою обычную манеру разговаривать, то точно в порядке. Правда его слова неприятным эхом отозвались в сердце штурмана.
— Так сильно не нравится моя компания? – поинтересовался Хенсын, стараясь не показать, что заявление гонщика его задело больше, чем нужно.
— Нет, ну что ты, всегда мечтал быть запертым в подсобке вместе с полицейским, — с сарказмом протянул Чунхен, — Жаль только, руки связаны, иначе бы было чем заняться.
— Ты… — начал Хенсын, но в итоге сказал другое, — Я не полицейский, а прокурор.
— Ну конечно, разница просто гигантская, — с долей злобы отозвался стритрейсер.
В помещении повисло напряженное молчание.
— Думаю, с моей профессией мы разберемся позже, а сейчас нужно придумать, как отсюда выбраться, — Хенсын решил прервать паузу конструктивным предложением.
— Если честно, то единственное, чего я хочу – вмазать тебе. Не уверен, почему, но руки прямо так и чешутся, — сквозь зубы процедил Чунхен.
— У тебя будет такая возможность, но не сейчас, — честно пообещал Хенсын. Ему самому будет легче, если Чунхен хорошенько врежет ему.
— Вообще, я кое-чего не понимаю… — серьезным голосом начал вдруг Чунхен.
— Где ты сидишь? – прервал его Хенсын.
— Почему ты… Что?..
— Где ты сидишь? Я не вижу тебя, — повторил прокурор.
— Напротив стены с окном, и в данный момент я весьма лирично наблюдаю за звездами.
— Значит, сейчас ночь, — сам себе проговорил Хенсын, оглядываясь вокруг. Чуть выше и правее места, где он сидел, как раз было небольшое окошко, сквозь которое лился слабый свет уличных фонарей с пристани. Вообще место не самое замечательно, почти никого нет, а значит помочь извне им не смогут. Ещё один минус в дополнение к наручникам…
— О да, сложно было догадаться, — усмехнулся Чунхен, — Но на самом деле скоро рассвет… Ай!
— Прости, — быстро извинился Хенсын и плюхнулся рядом с гонщиком, касаясь его плеча своим, — У меня все ещё кружится голова…
— Вот это ты зря сделал, — тоном, не предвещающим ничего хорошего, проговорил связанный парень рядом с молодым прокурором, — Для тебя же лучше было сидеть, где сидел.
— Чунхен, что я тебе сделал? – строго спросил Хенсын, сквозь темноту разглядывая лицо гонщика и пытаясь понять, как тот себя чувствует.
— Достаточно того, что ты прокурор и что ты жутко меня бесишь, — раздраженно сказал Чунхен и резко повернулся к Хенсыну.
Оба парня нервно выдохнули, когда оказалось, что они гораздо ближе друг к другу, чем это было необходимо для разговора. Почувствовав дыхание Чунхена, Хенсын не торопился убирать голову, считая, что тот сам отодвинется, но и гонщик не торопился. Внезапно, молодой прокурор почувствовал, что горячее дыхание стало ближе, и уже шокировано замер в ожидании продолжения, но в комнатке включился свет. Чунхен резко дернулся и отвернулся в противоположную от Хенсына сторону.
— Так-так-так, что тут у нас? – довольно протянул Сухён, широко улыбаясь своим пленникам, — Помнится, мы вас чуток не так рассаживали. Страшно стало в одиночку?
— Сухен, какого черта? – огрызнулся Чунхен.
— Тебе что-то не нравится, Чунхен? – громила лишь мило улыбнулся, глядя на связанного гонщика.
— Мне кажется, был уговор, — Чунхен продолжил, не меняя тона, — Почему я сейчас здесь?
— Считаешь себя незаменимым? Ты конечно крутой гонщик и все такое, но твоя наглость порядком достала, да и ещё подцепил на себя такого чудесного прокурора, — Чунхен ни капли не удивился, но замечание Сухена о его езде не прошло бесследно, глаза парня стали стеклянными. Хенсын мгновенно понял, что это больная тема.
— И что теперь? – бросил стритрейсер, не смотря на довольную рожу своего бывшего соучастника.
— Спроси у своего дорогого прокуроришки, — Сухён кивнул в сторону Хенсына, а тот поймал на себе косой взгляд гонщика и ещё двух парней, вошедших в подсобку вслед за своим боссом.
— Не понимаю, — честно отозвался Хенсын.
— Чего не понимаешь? – поинтересовался Сухен, присаживаясь на стул перед пленниками.
— Многого, — просто сказал парень.
— Думаю, кое-что я могу тебе пояснить, ибо догадываюсь, о чем ты, — он удобнее расположился, откинувшись на спинку.
— Было бы интересно, — спокойным тоном ответил Хенсын, приготовившись впитывать и сравнивать информацию, чтобы оставить как можно меньше пробелов в расследовании. Сейчас он сможет узнать то, что потом поможет не допустить ошибок. Хорошо бы ещё он поподробнее рассказал о боссах, но это вряд ли. Но хотя бы что-то. Они выберутся, в этом парень был уверен, но сейчас нужно взять из своего положения все.
— Ну, слушай. Тебе наверняка интересно, откуда мы знаем, что ты прокурор. Насчет Чунхена…
— Откуда он знает, я в курсе, — перебил бандита Хенсын. Чунхен фыркнул и отвернулся.
— Даже так? Хорошо. Но лучше не перебивай меня больше, — угрожающим голосом предупредил Сухен.
— Не буду, — кинул Хенсын, обводя взглядом небольшую подсобную комнату, в которой из разместили и отмечая для себя, что кроме стула, на котором сидел Сухен в ней в принципе ничего не было… Ну, ещё пара шин и какие-то мотки с сеткой, но это ничем не поможет в побеге… Ещё минус…
— Вот и ладненько. Во-первых, нам давно дали наводку, что началось расследование. Во-вторых, ты сам спалился сегодня на гонке, когда пытался помешать Есобу подпортить машину Чунхена, — краем глаза Хенсын увидел глубоко удивленный взгляд Чунхена, медленно поворачивающегося в сторону штурмана.
— Вы хотите от меня избавиться? – Хенсын, отвлекаясь от небогатого интерьера, сразу перешел к делу, потому что на данный момент очень важно знать, сколько им жить и жить ли им вообще. Да и пояснять, почему он так поступил, не хотелось.
— Какой быстрый, — округлил глаза громила, — А узнать, чем мы тут занимаемся, тебе не хочется?
— Я в курсе и этого, — пожал плечами Хенсын.
— О, тогда поведай мне, что ты знаешь, раз такой умный, — Сухен весь ощутимо напрягся, показывая этим нетерпение и совершая ошибку.
«По ходу он совершенно бесполезный элемент, его вполне легко читать», — добавил в негустой список плюсов ещё один пункт молодой прокурор, но ответил совершенно устало:
— А вот этого от меня вы не услышите.
— Хочешь поиграть со мной? – Сухен мотнул головой, и один их молчавших до этого мужчин, переглянувшись с другим, шагнул к Хенсыну и, приподняв за грудки, кулаком впечатал тому в живот.
У Хенсына перебило дыхание. Он закашлялся, но поднял голову и спокойно посмотрел на Сухена, который ради зрелища придвинулся на краешек кресла.
— Тебе мало? – удивился громила. Последовал ещё один удар. Тут уже не сдержался Чунхен.
— Зачем вы это делаете? Ты мне так и не ответил. Где Дахе? Объяснись!
— Пытаешься спасти любовничка?
— Что за гребанный бред? – закатил глаза гонщик.
— Ой, будто никто не видел, как бережно ты сажал его пьяное тело в машину рядом с клубом. Дахе едва не задохнулась от ревности, — Сухен мерзко рассмеялся, — Ну да ладно, мы с тобой потом разберемся, сначала нужно выяснить, далеко ли продвинулось расследование, и сколько ещё этих ублюдков за нами следят.
«Значит, это был все-таки Чунхен», — с грустью подумал Хенсын, стараясь чуть отдалиться от бандюгана.
Чунхен умолк, что-то обдумывая в голове и бросая короткие взгляды на слегка ослабившего хватку прихвостня Сухена, все же ещё державшего Хенсына за грудки. Хенсын, в свою очередь, теперь пытался понять, почему этот громила не в курсе, что помимо самого прокурора ещё есть только следователь Юн, которого, по идее, определенно должен был выдать тот парнишка Есоб, коли он работает на эту братию.
— Ну так что, по-хорошему расскажешь, что успел вынюхать, или мне пойти на радикальные меры? – от взгляда Сухена Хенсыну стало не по себе, но он нашел силы спокойно и четко ответить.
— Повторяю: от меня вы ничего не добьетесь.
— Ты лучше не глупи, уродец. Мы знаем достаточно, просто охота проверить информацию. Лучше расскажи, иначе всем твоим помощничкам не поздоровится. Мы уже следим за ними, так что лучше не молчи, иначе будет больно и тебе, и им.
Это был явный блеф, потому что помощник всего один. Хенсын это понял и решил поддержать игру, но по своим правилам. Надо бы потянуть время, а значит, придется чуток пострадать. Все равно они не убьют его, пока не узнают достаточно. Да и пока эти гады мучают Хенсына, Чунхен будет в безопасности, ведь изначально они хотели убить его. Пока Хенсына не расколют, гонщик не будет страдать. Нужно держаться.
— Можете сколько угодно меня бить и пытать, я ничего не расскажу, — Чунхен бросил на него очередной шокированный взгляд, а в глазах промелькнуло что-то вроде понимания, что, в свою очередь, заставило его пристально взглянуть на Хенсына, и едва видимо покачать головой из стороны в сторону. Но прокурор не осознал значения предостережения. А может и не очень хотел.
— Хенсын, Хенсын… — покачал головой мужчина в кресле, вздыхая, — Тебя жизнь ничему не учит, да? – он коварно улыбнулся и подмигнул своему помощнику. Ещё один удар в поддых, а потом удар с ноги, и Хенсын упал на пол перед его боссом. Чунхен прижмурил один глаз. Молчаливый бугай продолжил бить Хенсына той же ногой в живот.
— Достаточно, — Сухен поднял руку.
Поднявшись, он подошел к Хенсыну и, прихватив его за шею, приблизил к себе, но встретив в ответ прямой и бесстрашный взгляд, нахмурился. Откинув парня обратно на пол и попутно пнув его в живот, Сухен встал и подозвал к себе другого помощника, все ещё стоявшего за креслом. Шепнув ему что-то на ухо, он удовлетворено улыбнулся и вновь посмотрел на откашлявшегося кровью Хенсына.
— Раз так, сейчас станет много интереснее, — и громила вернулся в кресло, кладя ногу на ногу.
Спустя несколько минут открылась дверь, и вошел тот самый мужчина в компании ещё одного, а в руках они держали бутыль с водой и пакет с какими-то цветными таблетками. Первым понял ситуацию Чунхен, потому что Хенсыну в принципе не до этого было.
— Сухен, нет! Вы же убьете его! – громко закричал гонщик, стараясь подняться на ноги, но все попытки тут же пресек бугай Сухена, придавив его ногой к полу.
— Замолкни лучше, иначе и сам попробуешь на вкус нашу новинку. Мы как раз ее ещё не успели испытать, — Сухен щелкнул пальцами и двое парней подняли Хенсына с пола и поставили перед ним на колени. – Открывай ротик, прокуроришка.
Хенсын лишь крепче сжал губы и прямо посмотрел прямо в глаза мучителя. В них читалась лютая ненависть и желание противостоять до конца.
— Опять сопротивляешься? – с поддельным удивлением произнес Сухен.
Он жестом приказал третьему помощнику подойти.
— Держи его пасть крепче, — и тот сжал челюсть Хенсына, старательно открывая ему рот, но прокурор, замычав, стал истошно крутить головой в разные стороны. Сухен схватил его за волосы и ударил об коленку. У Хенсына закружилась голова и пошла кровь из носа. Когда ему снова сжали скулы, у последнего не оставалось ничего кроме как непроизвольно раскрыть рот, хоть он все ещё старался противиться, но в данном случае силы были не равны.
Сухен, резким движением открыв пакет, просто высыпал большую его часть прямо в открытый рот Хенсына, который старательно держали помощники, заставляя того закашливаться и буквально выдыхать наружу то, что никак не могло поместиться у него внутри.
— Крепче! — прикрикнул Сухен, и парень сильнее сжал челюсть молодого прокурора, пока его босс заливал все это дело водой из бутылки, а потом самостоятельно закрыл рот Хенсына, чтобы он проглотил наркотики. Как только Сухен отпустил его, помощники просто откинули Хенсына, и тот упал на пол, а сами сделали шаг назад, наблюдая за его мучениями.
Кашляя и выплевывая таблетки, он извивался змеей. Изгибался и закатывал глаза, все снова и снова отторгая противные организму инородные предметы. Россыпь цветных таблеток на полу вперемешку со слюной, кровью и грязной водой создавали ужасную картину, но Хенсыну было гораздо хуже. Ему и до этого было не встать, а сейчас лишнее движение вызывало приступ боли и рвоты.
Пока наркотики медленно распространялись по организму, на Хенсына находили странные ощущения, но он все ещё старался выплюнуть как можно больше таблеток. Чуть позже его бросило в жар, а значит дурь попала в кровеносную систему и теперь уже с ужасающей быстротой достигает всех важных органов, и вот уже совсем скоро и мозг падет перед коварным дурманом.
«Нельзя ничего рассказывать… нельзя…» — были последние адекватные мысли Хенсына. Потом во все усиливающемся бреду он взглянул на Чунхена, обеспокоенным взглядом наблюдающим за отвратительной картиной перед ним, но не отводящим взгляда не на минуту.
«Чунхен…» — Хенсыну показалось, что он сказал это вслух. Но как это может быть, если его рот занят откашливанием каких-то мелких камушков? Камушков? Перед глазами все странно расплылось, грань между вымыслом и реальностью постепенно стиралась…
— Поставьте его на колени, — донеслось словно из водопроводной трубы, — Ну, теперь давай поговорим.
Хенсыну показалось, что перед ним возникла огромная гора, которую как не захочешь – не сдвинешь. И этот камень разговаривал, просил что-то рассказать, потом приказывал, даже пару раз шарахнулся Хенсыну на голову, но все равно в итоге так и стоял на своем месте, будто и не было ничего. Потом откуда-то появился ещё одна гора, но уже другого камня. Если первый был серый с какими-то красными крапинками, похожий на мрамор, то второй, а затем и третий, и четвертый – серыми, и больше походившими на гранитные обломки.
Внезапно Хенсыну стало казаться, что он в пещере, и скалы сдвигаются на него, обрушиваются, а голос превращается в жуткое эхо. Все меньше места, меньше воздуха, громче голос и больнее удары, нет спасения… но вдруг в щель он увидел Чунхена.
Это было странно – вокруг все сжимается, а Чунхен спокойно сидит на стуле поодаль, внимательно смотря на Хенсына своим обычным дерзким взглядом и по-обыкновению прищурившись. Хенсын заворожено наблюдал за ним, переставая чувствовать обрушение, а потом все вокруг стало белым…
«Чунхен?» — опять то ли вслух, то ли про себя позвал Хенсын.
Гонщик не ответил, продолжая наблюдать за прокурором.
«Чунхен!» — уже прокричал одурманенный парень.
— Ответь ему, – едва слышно приказало эхо.
— Что? – понять интонацию голоса было сложно.
«Почему ты так ведешь себя?» — инстинктивно подался вперед Хенсын, но что-то ему мешало. Посмотрев вниз, он увидел, что пристегнут гоночными ремнями безопасности к непонятно откуда взявшемуся креслу.
— Как? – отозвался Чунхен.
— «Почему говоришь, что я раздражаю тебя? Почему все время избегаешь и злишься?» – надорвавшимся голосом простонал Хенсын, где-то очень далеко в голове улавливая собственный внутренний голос: «Нельзя, не говори ничего», но ядовитый дурман вновь быстро занял его место.
А Чунхен ничего не ответил.
«Чунхен?.. Почему ты молчишь? Неужели я настолько противен, что даже ответить мне неприятно? Это после ночи в клубе, да?..»
Снова прозвучало неразборчивое эхо.
— Нет. Замолчи. Я отвечу. Но сначала ответь ты. Мы поиграем. Ты говоришь правду – я говорю правду, согласен?
— «Поиграем… Да...»
— Почему ты стал штурманом?
— «Всегда искал что-то… чем мне было бы интересно заниматься, но до сих пор был в поисках. Лишь тобой мне стало казаться… что в жизни есть не только скучные будни… Твоя очередь».
— Нет… хорошо. На самом деле ты меня не раздражаешь, — звук голоса пронесся очень быстро. — Почему ты скрыл, что являешься прокурором?
— «Боялся, что ты прогонишь меня, Чунхен».
И тут повисла глухая, непроходимая тишина, гонщик на стуле так и не сменил своего выражения лица, оставаясь будто таким, каким был на той самой первой фотографии. Но постепенно начал отдаляться, теряясь из вида, становясь будто прозрачным. Хенсын постарался высвободиться из пут, чтобы поймать исчезающего стритрейсера, но ничего не выходило, они только сильнее обхватывали его плечи и грудь. От страха у прокурора по щекам потекли слезы.
— «Чунхен! — позвал он в надежде на ответ, — Чунхен, не молчи, ответь!»
Но никто не отвечал, только эхо неприятно зашумело.
— «Чунхен! Не игнорируй меня, я прошу тебя! Чунхен!!! Я уйду… обещаю, ты больше никогда меня не увидишь… если я настолько противен… Я не хотел мешать тебе... Мне важно было лишь то, что я могу видеть тебя… помогать тебе... Спасти тебя сегодня… как прокурор я долго думал, нужно ли так рисковать, но сердце… мое сердце… оно бы не выдержало твоей смерти… Я люблю тебя, Чунхен! Люблю ещё с самой первой встречи… с самой первой гонки… Я как завороженный наблюдал за твоим вождением… я тогда влюбился… нет, ещё в момент, как увидел твои глаза на фотографии… И тот раз в клубе… Прости, что просто хотел стать к тебе ближе… Я уйду… обещаю…» — давясь рыданиями то ли выкрикивал, то ли думал Хенсын. Сам он не понимал, что делает.
Он не понимал, зачем и кому все это говорит, но так хотелось выговориться. Так хотелось наконец-таки признаться ему, пусть даже эфемерной картинке, все так же улыбающейся со стула. Лицо ещё было достаточно ярким, но тело уже практически растворилось. Одурманенная голова отказывалась слушаться, он просто изливал все то, что скопилось за это время, виня себя в излишней самонадеянности и стремлении быть ближе к гонщику, которому до Хенсына не было никакого дела.
— «Чунхен… прости меня… прости за мою любовь, прости за надежды и нелепые мечты о тебе… надеюсь… ты будешь счастливее, чем до встречи со мной… я постарался сделать для тебя все, что было в моих силах…» — и Хенсын отключился. Организм прокурора не выдержал такой серьезной нагрузки. Непереносимость, теперь уже наркотическая, опять взяла свое. Но Хенсыну показалось, что он умер, исчезнув вслед за Чунхеном в самую последнюю секунду, вслед за его улыбкой.
***
— Как ты, черт возьми?! – Чунхен больно пнул по ноге едва открывшего глаза Хенсына. Всю комнату заливали яркие лучи солнца из окна. Сам он лежал на грязном полу с все так же одетыми на руки наручниками. Свет подействовал на Хенсына удручающе – он сразу почувствовал дикий приступ тошноты и едва успел подняться и отвернуться от Чунхена.
— Что?.. – и Хенсына вырвало на пол. Потом ещё раз. И ещё. Отравление вышло очень серьезным.
— Ты… с тобой все хорошо? – в голосе звучало волнение, хотя и старательно скрываемое.
— Я… про-сти… м-не п-плохо… — пытался оправдаться Хенсын сквозь ком тошноты в горле.
— Тогда молчи лучше, — посоветовал гонщик, и как бы между прочим добавил, — Уже день, кстати. Ты долго был без сознания и много бредил…
— Что я г-говорил?.. – настороженно спросил молодой прокурор, почти проглатывая очередной приступ рвоты.
— Много чего, Хенсын, — тяжело вздохнул Чунхен. Это насторожило Хенсына, и он очень медленно и аккуратно, чтобы не ухудшить свое состояние, повернулся и взглянул на стритрейсера.
— Н… на-пример? – запинаясь, силясь самостоятельно вспомнить последствия наркотического передоза, уточнил прокурор. Но ничего путного не выходило, мозг просто отказывался воспроизводить события прошлого, подсовывая лишь какие-то яркие картинки совершенно обрывочных воспоминаний, не имеющих ничего общего с истиной. Просто калейдоскоп. Просто видения. Ни одной ниточки. И только Чунхен ярко представал перед глазами, которые Хенсын все-таки ненадолго закрыл.
— Кто ты, Хенсын? – внезапно спросил Чунхен.
— Что?..
— Я спрашиваю, кто ты такой, черт тебя подери! – еле сдерживаемый гнев Чунхена начал выливаться подобно фонтану.
— Я не поним…
— Друг или враг?! Скажи уже, кто ты!!! Почему вдруг помогаешь в гонках, а потом ещё и спасаешь, оказывается?! Почему ранее отзываясь негативно, не подавая никаких признаков, сейчас ты говоришь, что влюбился, когда в первый раз увидел? Когда в первый раз сел в машину?! Почему молчишь? Ответь мне! – срываясь на крик, со злостью и остервенением затараторил гонщик, не давая вставить наперекор ни слова.
— Я… — у Хенсына сердце в пятки упало.
— Если враг, то почему? А если друг?! Тогда почему ты так не вовремя оказался прокурором?! Зачем?!
Замолчав, Чунхен попытался отдышаться, но шок Хенсына, написанный у него на лице, вновь вывел парня из себя.
— Чего молчишь?! Сказать нечего? Боже, я знал, что тебе нельзя доверять, что с тобой, да ни с кем, нельзя сближаться! И эта Дахе… чтоб вы все провалились! Мне же ещё… — он резко замолчал.
— Чун-хен… — тяжело дыша начал Хенсын, — Что ты имеешь в виду? Что я сказал?
— Что любишь меня, — кинул фразу Чунхен и отвел глаза в сторону от Хенсына.
— О… — только и смог выдавить из себя Хенсын, постепенно приходя в ужас от того, что мог наговорить и от того, что не помнил ничего. Голову словно затянуло пеленой, а едва стоило поднять ее чуть выше или поменять позу, как тут же начинало мутить и в течение некоторого времени безостановочно рвать. Примерно то же самое, что в прошлый раз от алкоголя, только гораздо хуже. Тогда его так не тошнило. В голове, что ночью в клубе, что сегодня тут, ощущалось головокружение и звенело в ушах. Отравление ударило по нервной системе и теперь это пройдет не скоро… Как же им теперь выбраться, если Хенсыну даже встать на ноги проблематично?
— Прости… — больше сказать ничего Хенсын не нашелся.
— Ты уже просил прощения, — жестко оборвал его Чунхен.
— Не знаю, что и сказать… но… даже в бреду я говорил…
Послышался скрежет замка, и дверь распахнулась. В нее вошли Сухен, Дахе и Есоб. Последний, завидев Хенсына, странно округлил глаза, словно что-то ими показывая, а потом нервно потупил взгляд в пол.
— Очухался уже? – Дахе как всегда мерзко рассмеялась. Хенсына вырвало. Не от ее смеха, конечно, но она, видимо, подумала именно так.
— Издеваешься? – и девушка с отвращением пнула его ногу.
— Дахе, детка, спокойнее, — пропел Сухен, приобнимая ее за плечи. – Он только очнулся после пламенной тирады под кайфом в адрес твоего бывшего.
— Какой тирады? – она захлопала глазками, переводя взгляд с Хенсына на гонщика.
— О, он так красочно расписал, как сильно любит Чунхена, что мы едва тут все не всплакнули, — громила заржал, и смех подхватили все, включая Дахе. Но у Хенсына от их издевок на глаза слезы навернулись, он-то знал, что мог сказать. И это высмеивать позволить не мог.
— Весело тебе? — вдруг подал язвительный голос Чунхен. – Смотрю, прямо не нарадуешься. У меня остался только один вопрос.
— Какой? – сложа руки на груди, ухмыльнулся Сухен.
— Где деньги, что я выигрывал? – голос гонщика предательски задрожал.
— О, вижу, ты, наконец, додумался, — довольно протянул громила, переглядываясь с Дахе.
— Я прав? – Чунхен перевел на нее взгляд, тяжело сглотнув, а бездонные карие глаза, на удивление Хенсына, увлажнились. Или ему только показалось?
— Да, ты абсолютно точно все понял, Чунхен, — хихикнула Дахе, подходя ближе, нагибаясь к гонщику и поправляя ему на лице волосы, попутно погладив по щеке, — Ни одна, повторяю, ни одна призовая вона не попала на больничный счет твоей матери. Как тебе это? – она широко улыбнулась, глядя ему в глаза.
Казалось, Чунхен сдерживает себя, как может, стараясь не показать, что ему очень-очень больно от их слов. Но было видно, что будь у него развязаны руки, от Дахе и Сухена даже мокрого следа бы не осталось, столько ненависти было в глазах гонщика. А он все равно держался. Но только шокированный, одновременно с этим сочувствующий взгляд Хенсына смог очередной раз вывести его из равновесия.
— Чего уставился?! – вдруг заорал стритрейсер, — Мне не нужна твоя жалость! И любовь не нужна!
Когда их взгляды встретились, что-то неуловимое, как раскаяние, мелькнуло в глазах Чунхена, но потом все снова затопила боль. Он просто отвернулся и молчал. На Хенсына же вновь нашла тошнота.
— Хватит уже, — прошипела Дахе, отодвигаясь в сторону.
— Так, начнем нашу игру заново, раз ты в своем уме, — Сухен сделал шаг по направлению к Хенсыну.
— Дахе… — прервал громилу Чунхен, с непроницаемым выражением поворачиваясь к ней.
— Что опять? – неохотно отозвалась девушка.
— Спасибо, что навела на меня следствие.
Сухен подозрительно оглянулся на опешившую Дахе. Та, в свою очередь, округлила глаза, к ней приходило понимание значения слов гонщика и последствий их для нее. Она замахала руками перед собой в знак протеста.
— Нет-нет-нет…
— Что он имеет в виду? – Сухен поднял бровь вверх, переводя взгляд на Хенсына. Тот решил поддержать внезапный блеф стритрейсера и сквозь дурноту пояснил:
— А то, что благодаря ней я связался с Чунхеном и командой. Если бы не Дахе, я не стал бы штурманом, она надавила на Чунхена, — спокойно пояснил прокурор.
— Дахе, это так? – жестко уточнил Сухен.
— Нет… да… не знаю! Он предложил себя штурманом! А Чунхен нуждался… Откуда я знала, что так выйдет?! – оправдывалась девушка, слегка отступая назад, и растерянно разглядывающая присутствующих комнаты, служившей временной тюрьмой гонщика и прокурора.
В кармане Сухена прозвенел телефон. Нехотя вытащив его из кармана, он гораздо быстрее снял трубку, лишь бросив взгляд на дисплей.
— Да, Ч… да… — осекся громила, неуверенно покосившись на Хенсына. – Да, они тут… Да? — его взгляд воровато забегал, — И она тоже… — Дахе напряглась, — Что?! Да. Я все понял. Будет сделано.
Повесив трубку, Сухен одним движением пальца указал на Дахе, которую тут же взяли под руки его прихвостни.
— Что это значит? – завопила девица.
— Мы потом с тобой поговорим, а сейчас нужно смываться отсюда… — быстро и четко говорил Сухен, — Скоро тут будут…
За окном послышался шум полицейской сирены.
@темы: OTP, B2ST, DooSeob, JunSeung, By SimusiK, Fanfiction
Вот так наши мальчики работают xDDD 
Фотка какашка, но что есть... потом, может, получше сделаю...
Мне действительно это надо)
