Кем мне завтра быть - только мне решать...
Название: Step Up
Автор: SimusiK
Фандом: B2ST
Пэйринги: Чунхён/Хёнсын, Дуджун/Есоб
Жанр: слэш, романтика, танцы, гет и повседневность.
Рейтинг: PG-13, R и в некоторых главах NC-17 ^_^
Дисклаймер: ах, если бы они были моими…
Предупреждение: AU, ООС…
Статус: В ПРОЦЕССЕ
От автора:
Идея пришла во сне, да и давно, в принципе, хотелось написать что-то без насилия и кровищи, а о любви простой и чистой.
Второго в итоге все равно не получилось xDD
Прим: не бэчено.
читать дальше
Как же мы живем, теряем время.
И за ложью ложь покрывает нас.
Шаг вперед – лишь сон и это бремя
Криком не снести. Потому молчим.
Do As Infinity – Fukai Mori
И за ложью ложь покрывает нас.
Шаг вперед – лишь сон и это бремя
Криком не снести. Потому молчим.
Do As Infinity – Fukai Mori
Чунхен очень долго и очень внимательно разглядывал Хёри, стоящую перед ним. Он все сильнее и сильнее понимал, как глупо было считать все эти годы, что у них что-то выйдет, что между ними есть какие-либо чувства. Ее отношение, конечно, лидер под сомнение не ставил, но собственное все больше прояснялось. Ни эмоции не возникало в нем, когда он оглядывал длинные черные волосы, красивый разрез глаз и маленький прямой носик. Она была прекрасна внешне, имела характер, но абсолютно не стояла рядом с впечатлением о Хёнсыне.
Девушка, чувствовавшая надвигающийся шторм, молчала и смотрела себе под ноги. Пару раз подняв взгляд на Чунхена, вновь опускала его, потому что становилось неуютно и страшно от прямого, колкого взора в ответ.
- Хёри, - наконец позвал лидер, - Нам нужно серьезно поговорить. Мне нужно сказать тебе кое-что очень важное. И я надеюсь, ты меня поймешь.
- Я… я слушаю, - неуверенно ответила она, внутренне содрогаясь от жестких ноток в голосе парня.
- Хёри, нам нужно расстаться, - твердо и с решимостью произнес Чунхен, тут же чувствуя на душе какое-то внутреннее освобождение. Словно замок, сковывавший его сердце, слетел. Необычная легкость развеселила бы парня, но в данный момент подобные чувства были неуместны.
- Ч-что? – обронила девушка, шокировано глядя на лидера.
- Нам нужно расстаться, Хёри, - повторил Чунхен еще более серьезно, - Наши отношения изжили себя, я больше ничего к тебе не чувствую, если быть откровенным. Да и некоторые проблемы не следует упускать из виду…
- Ты из-за Донуна, да? – вдруг поспешно проговорила Хёри, перебивая Чунхена. - Я правда не хотела им ничего рассказывать, но мы с Соён гуляли, а они опять начали нас доставать…
- Что? Ты о чем? – теперь уже не понял лидер, но девушка тараторила, ничего не слушая.
- Неужели ты считаешь, что за одну ошибку можно так серьезно наказывать? Я не предавала ни тебя, ни команду, просто чуть-чуть выпили, чуть-чуть поболтали на повышенных тонах… Ну я и обронила, что ты подал заявку… А этот придурок еще и…
- Хёри… - ошарашенный Чунхен нахмурился сильнее, - Ты… что сделала? Какой придурок? Что еще произошло?
Девушка закусила губу, а ее глаза наполнились слезами.
- Прости меня, Чунхен, я не специально! Я не хотела. Зачем нам расставаться? Такого больше не повторится…
- Стоп! – повысил голос парень, не способный въехать в ситуацию и значение оборванных и слишком эмоциональных фраз девушки, - Притормози и расскажи нормально.
- Так ты не знал? – удивилась она, тут же смущенно пряча лицо в руках.
- Что я должен знать?! – Чунхен постепенно выходил из себя, однако сам не понимая, почему, поэтому схватил ее за плечи, принуждая смотреть ему в лицо.
- Мы вчера с Соён и парой моих одногруппниц гуляли… в баре, - девушка бросила затравленный взгляд на лидера, сомневаясь, стоит ли углублять себе могилу еще больше, - Выпивали, танцевали, а там объявился Донун с Кикваном, да еще пара незнакомых мне парней. Они к нам подсели… угощали. Мы с Соён не хотели их пускать, но мои подруги очень просили, больно им парни понравились. Так и сидели весь вечер, пока Донун не начал расспрашивать про команду. Вот я и ляпнула, что мы, мол, скоро себя покажем по-настоящему. Он спрашивал еще, и в итоге вытянул название агентства.
Хёри замолчала, переводя дух.
- А потом Донун как-то подобрел, что ли… Стал себя вести так мило… Чунхен, прости меня, я правда не хотела, все так по-дурацки получилось…
- Продолжай, - ледяным голосом призвал лидер.
- Ну, он пригласил меня танцевать, а я с дуру согласилась… И в какой-то момент он внезапно поцеловал меня… Прости, я так виновата, - девушка опустила голову, борясь со слезами, но молчание Чунхена затягивалось, а хватка ослабла, поэтому, поборов страх, она подняла глаза на пока еще своего парня.
Чунхен выглядел и чувствовал себя потерянным. С одной стороны, его радовало наличие повода разорвать отношения с Хёри, не объясняя своих мотивов, но с другой стороны, скинуть всю ответственность на нее некрасиво, тем более, что между ним и Хёнсыном случались вещи и похуже поцелуев. При мысли обо всем этом дерьме, головная боль лидера только нарастала, а он-то думал, что будет проще. Вся прежняя легкость куда-то исчезла.
Посмотрев прямо на плачущую девушку и чувствуя укол в сердце, Чунхен все же решил сказать, что ранее собирался, но с некоторыми поправками.
- Хёри, не случись вчерашнее происшествие, ничего бы не изменилось, - лидер вздохнул, а Хёри вскинула на него напряженный, сметенный взгляд. – Наши отношения задолго до сегодняшнего дня изжили себя. Нам нужно расстаться, и это не из-за тебя. Скорее, это из-за меня.
- Ты меня больше не любишь?
- Думаю, никогда не любил, - горько признался парень, но наблюдая меняющееся лицо девушки, тут же попытался подсластить пилюлю, - Прости! Прости меня за ложные надежды и не самое лучшее обращение... Ты достойна лучшего.
- Как ты можешь быть таким жестоким, Чунхен? – сердито заговорила обиженная до глубины души Хёри, - Мы несколько лет были вместе, мы только недавно перешли на новый уровень отношений, сделали такой шаг, а ты вдруг говоришь, что никогда не любил меня, что давно хочешь расстаться?! В чем причина?! Реальная причина!
Чунхен знал, что при всей взбалмошности и пылкости характера, Хёри никогда не была дурой, поэтому избежать проницательных вопросов заранее казалось невозможным. Хорошо еще сама о Хёнсыне пока не заговорила. Отчего-то лидер боялся, что все слишком очевидно между ними, чтобы не остаться незамеченным.
- Это сложно, - уклончиво произнес Чунхён, - Я сам еще не до конца разобрался в себе, но точно уверен, что нам с тобой не по пути.
- Ты не разобрался, но все же уверен, - фыркнула она. - Удивительно!
- Зачем ты все усложняешь? Ты же понимаешь, что насильно мил не будешь. Возможно, твои чувства ко мне живы, но я, к сожалению, к тебе безразличен.
- Мы переспали меньше месяца назад, как так? – не сдавалась девушка, - Или ты просто устал терпеть, заменить было некем, вот и решил, почему бы и нет? Воспользовался мной? А я тебя так уважала! Как парня, как человека, как лидера, в конце концов, а ты, Чунхен, хуже Донуна и всей своры «TOPless»!
- Хёри! – прикрикнул Чунхен, внутренне содрогаясь и начиная злиться в сто крат сильнее прежнего, - Я конечно дерьмо, но не смей меня с ними сравнивать! Если же они так тебе нравятся, почему не последуешь за Кикваном?! Да и очевидно есть шанс снова стать девушкой лидера!
- Чунхён! – в возмущении, - Это уже слишком! Я только минуту назад говорила, что люблю тебя, а ты легко посылаешь меня к другому! И команда! Ты считаешь нормальным так относиться ко мне? Столько лет мы танцевали вместе… И я все еще твой танцор! Я ведь могу уйти, правда, могу!
- Ну и катись, если так хочется! – взревел лидер, еле сдерживая себя, - Не смей мне угрожать командой, это недостойно! Я, может, и оскорбил твои чувства, но к танцам и делу это все отношения не имеет.
- Недостойно?! – Хёри даже взвизгнула, но тут же понизила голос, делая его пугающе ровным и безразличным, - И это говоришь мне ты? Отлично, больше я ничего слушать не хочу.
Девушка развернулась и ушла, оставляя пышущего негодованием Чунхена одного в пустынном коридоре университета.
Голова Чунхена разрывалась от накатившей мигрени, в груди ныло сердце. Не так он хотел все закончить. Ясно понимая, что все равно ничего хорошего бы не вышло из этого разговора, лидер все еще чувствовал вину и частично обиду. Последнее поселилось в его сердце вовсе не из-за «измены» Хёри, а больше из-за ее сравнений. Он просто не мог допустить мысли, что стоит на одной планке с этим отрепьем. Гордость была задета невероятно сильно, ведь даже Хенсын до такого никогда не доходил. В сердце разгорелось желание доказать всем, что он не такой, как последнее время себя ведет. Что это давление обстоятельств. Однако с чего начать парень не знал, поэтому подумав еще с минуту, принял решение плыть по течению и наблюдать, обратить все свое внимание на нужды и цели команды и на время забыть о личных проблемах.
***
Дождливая осень, сопровождавшая поездку на Чеджу, сменилась морозной, но все еще мокрой ранней зимой. Снег не красивыми снежинками, но слипшимися комками валил на землю с завидной регулярностью для начала сезона. Выпадающий к вечеру, но неизменно таявший утром, он вызывал у многих жителей Сеула раздражение и простуду.
Прогуливаясь ранним вечером по покрытой слякотью улице Хондэ из чистой скуки, порядочно сдобренной тоской и депрессией, Ёсоб смотрел на яркие витрины сетевых магазинов и бутиков, разномастных кафэшек и ресторанов, лотки с фастфудом и особенно на проходящие мимо парочки, довольно улыбающиеся друг другу и шепчущиеся о том о сем, держащиеся за руки и украдкой целующиеся, пока рядом будто бы никого нет.
Ёсоб знал, что сам, в общем-то осознанно, отказался от всех этих моментов ради Дуджуна и для Дуджуна, но все равно в груди ныло, и душа просила тепла, тем более близилась настоящая зима, на улице становилось все холоднее и холоднее с каждым днем. Он вроде и знал, что вполне легко мог найти человека, не Дуджуна, который бы его согрел, но глупое сердце отказывалось принимать кого-либо еще кроме него.
В принципе, парня все устраивало. Особенно наличие регулярных встреч с объектом любви, возможность разговаривать с ним и даже иной раз касаться, пусть и не совсем тем образом, каким хотелось в глубине души. Всяко лучше, чем изнывать от черной тоски и отчаяния. Никто не скажет, что Ёсоб не попробовал, что упустил шанс или сдался, так и не начав. Просто уже остро чувствовалась та грань, которую нужно было либо перейти, либо оставить позади нетронутой.
Ёсоб отчаянно желал от Дуджуна какого-то решения. Сам он уйти, наверное, не сможет, но если брюнет решит его прогнать, то так тому и быть. Хотелось определенности. Они обговаривали условия, но не сроки. Они устанавливали границы, но не ключи от них. И теперь Ёсобу было жаль, что их «давай попробуем» не имело четкой даты окончания – будь то неделя, месяц или год. В таком случае по истечению срока можно было бы прийти и поставить ультиматум: да или нет. А так каждое новое утро начиналось со страха, что в любой момент может настать конец. И каждый вечер заканчивался пустой надеждой, что уже завтра что-то прояснится.
Ёсоб любил Дуджуна, любил настолько, что сам выдал список самых жестких ограничений для их «отношений». Даже дружба была бы сейчас слишком далеким определением, но в то же время, как он думал, так парню легче разобраться в чувствах и настроиться на его волну. И ведь даже слепой бы понял, что Дуджун неравнодушен к нему, однако ни туда, ни сюда. Никаких продвижений, никаких признаний или даже завуалированных намеков.
Подойдя ближе к местному университету, Ёсоб поднял голову и замер. Сердце попустило пару ударов, а ком, образовавшийся в горле, не позволял ни вдохнуть, ни выдохнуть. Ладони вспотели от холодка, прошедшего по всему телу. Если бы не усилие воли, слезы, вставшие в глазах, немедленно потекли вниз по щекам и подбородку.
Накрыло уже не депрессией, а отчаянием от осознания увиденного.
Дуджун, с самой очаровательной и, главное, очаровывающей улыбкой на лице, мило беседовал с какой-то хорошенькой брюнеткой, облоктившись боком на ограждение университета. Он смеялся над чем-то вместе с ней, слушал, буквально смотря в рот, жестикулировал и иногда прикусывал нижнюю губу. Не то что бы Ёсоб следил, просто не мог оторваться, ведь именно таким он полюбил Дуджуна, а сейчас получил вечно зажимающегося парня, который даже слов в разговоре тет-а-тет подобрать затруднялся. Он конечно был словоохотлив всегда, но чтобы так свободно, без атмосферы натянутости и страха… никогда. С ним никогда. А если и разговаривал, то голос пропитывался печальными нотками, словно жалости к влюбленному танцору.
Девушка, увлекшая брюнета, была без преувеличения красива. Стройная, невысокая, хорошо сложенная, с выразительным лицом. Ёсоб, как ни крути, был парнем и мог оценить женскую внешность с точки зрения общей привлекательности и мужских вкусов. Дуджун смотрелся рядом с ней органично и мужественно. Она что-то увлеченно рассказывала, а он не менее увлеченно ее слушал. В какой-то момент она неопределенно махнула в сторону, а Дуджун, проследив жест, встретился взглядом с Ёсобом.
Сердце упало к ногам, разбиваясь вдребезги миллионами осколков.
Дуджун резко выпрямился, но остался на месте, неотрывно глядя на внешне очень спокойно стоявшего напротив Ёсоба, пусть у того внутри бушевала буря. Парень не пытался что-то сказать или объяснить, просто глядел чуть удивленно и виновато, но с места не двигался. Девушка уловила напряжение собеседника и повернулась тоже, вопросительно глядя на Ёсоба, который кроме Дуджуна и не замечал ничего.
Что-то внутренне для себя решив, разглядывая своего особенного «друга», Ёсоб, до этого не выражавший ни единой даже самой слабой эмоции, улыбнулся. Растянувшиеся губы сквозили болью, тоской, печалью и обреченностью. Болью от увиденного, тоской по Дуджуну, печалью и обречённостью о будущем. Сам того от себя не ожидая, этой улыбкой он все отпустил: чувства, время, Дуджуна. Эта улыбка стоила ему очень много сил, но он все же собрал их, чтобы поставить точку, раз все так повернулось. Ожидание больше не стоило ничего, оно исчезло вместе с тем огнем, который когда-то горел для Дуджуна, а теперь и потух для него. Ёсоб не считал, что имел право мешать жизни человека, которого так любит.
Ни на секунду не убирая улыбку с лица, с какой-то отстраненностью Ёсоб сначала приподнял подбородок, а затем кивнул, резонируя подбородком еще пару раз, словно говоря «Я все понял». Бросив быстрый взгляд на совершенно спокойную девушку, но не глядя на Дуджуна, парень медленно развернулся и зашагал в обратном направлении, отчего-то хорошо понимая, что надеяться, что он последует за Ёсобом, бессмысленно.
***
Полтора дня до новой тренировки Чунхён провел за составлением планов на конкурс, отбором музыки и танцев, не считая различных университетских работ и заданий. Он, конечно, не имел окончательного варианта, но запасся десятком предложений в разных сочетаниях, чтобы обсудить с командой и выбрать понравившееся всем. Очень много зависело от настроя, от атмосферы и от слаженности не только движений, но и мыслей. И только одобренное всеми могло вызвать такой итог.
Как ни старался Чунхен не думать о расставании с Хёри и встречей с Хёнсыном после того, как подробности станут известны окружающим, все равно не получалось. Парень был уверен, что Соён уже точно в курсе, а Дуджуну сам лидер говорить пока не собирался, значит, перед репетицией узнает. Ёсоб и Хёнсын, скорее всего, тогда же. И Чунхён даже представить не мог, как отреагирует на известие танцор. Тут уже лидеру хотелось самому объясниться. Однако в университете они пересечься пока не могли, потому что у них совпадало очень мало пар, причем в другие дни, а свободное время танцор предпочитал проводить вообще отдельно от команды. Таким образом, получалось, что избежать общественного обсуждения никак не получится.
И еще собственное чувство вины, гложившее парня все это время, только усиливалось с предчувствием скорой встречи. Он виноват на самом деле, он вспылил на какую-то глупость и наговорил Хёри всякого. И большинство из этого было лишним. Ему стоило вести себя мягче, просительнее, признать мнимую вину и покаяться, чтобы не сделать девушке больно, но вышло с точностью наоборот. Хёри пострадала сильнее, чем предполагалось в самом начале, и именно Чунхен был тому причиной. Его неуместная честность разбила еще одно сердце, а абсолютно лишняя злость и грубость навсегда уничтожила возможность остаться с девушкой хотя бы в дружеских отношениях.
С некоторым волнением открывая дверь зал, Чунхен отчаянно наделся, что никаких вопросов ему никто задавать не будет, что все закончится тихо-мирно и без лишних истерик со стороны вообще всех участников. Особенно Хёри и Хёнсына. Лидер как-то не задумывался, что расставание с девушкой может обернуться более серьезными последствиями, которые он лично же и устроил своей чрезмерной вспыльчивостью.
При входе на него странными взглядами уставились Соён и Дуджун, тут же, но пока еще безмолвно, делая шаг в сторону лидера. Чунхён молча прошел вглубь зала, отмечая, что ни Ёсоба, ни Хёри, ни Хёнсына пока еще не было, поэтому заметно даже для окружающих расслабился, скидывая спортивную сумку прямо на пол и тяжело заваливаясь на мат. Его словно отпустило, но в груди все еще ощущалось щемящее чувство, что что-то не так. И спустя минуту его опасения подтвердились.
- Ты ведь понимаешь, что она не вернется? – глухо спросила Соён, пока Дуджун молча обдумывал ситуацию.
Чунхён приподнялся на локтях и сел, скрещивая ноги. Лицо выражало печаль и сожаление.
- Понимаю, - просто, но с тяжестью в голосе.
- И что мы будем делать? – все в том же тоне уточнила девушка.
- Не знаю, - обреченный вздох вырвался из груди и зазвенел в тишине.
- Ты же лидер, - с каким-то укором произнесла Соён, чуть приближаясь. – Ты подал ту заявку, ты был ее парнем много лет. Мы потеряли бесценного человека, учитывая, как она была предана тебе и делу. Ты ответственен за ее уход!
- И что прикажешь делать? Молить ее о возвращении? – приподняв и склонив голову на бок, с неким раздражением гаркнул лидер. – Я мог бы, правда, но она предала и команду. Она предала меня.
- Но она же не специально…
- Я тоже наломал дров, Соён, - резко вставил Чунхен, поднимаясь на ноги. – И я предал ее, причем не раз.
- Что? – Соён шокировано глядела на лидера, когда как Дуджун оторвался от созерцания пола и тоже удивленно уставился на друга. Он никак не мог предположить, что Чунхён станет что-то рассказывать о своих терзаниях.
- Мы с тобой дружим много лет, Соён. И ты дружишь с Хёри. Пожалуйста, не спрашивай, - с какой-то безмерной тоской в голосе просил(!) Чунхен. – Пойми, что иначе было никак. Я желаю ей всего лучшего, а со мной она счастлива не будет, да и раньше не особо была. Ты знаешь, о чем я говорю.
- Знаю, - серьезно подтвердила девушка, - Я не заставляю вас мириться, но если с отношениями ничего поделать нельзя, то вот другой вопрос: что делать с конкурсом?
- Не знаю, - лидер опустил голову и глубоко выдохнул, - Но уверен, что после всего случившегося, Хёри не вернется.
- И где же нам взять участника? – подал голос Дуджун, рассеянно опускаясь на скамью у стены. - Осталось чуть больше месяца.
- Я что-нибудь… - но Чунхена прервал ворвавшийся в зал Хёнсын.
Запыхавшийся от бега парень был похож на разъяренную фурию. Он быстро обвел взглядом зал и, чуть задержавшись на опешившем и малость испугавшемся (мало ли что вызвало подобное настроение) Чунхене, подлетел к Дуджуну, хватая за грудки и приподнимая на ноги. Он держал крепко, озадачивая всех вокруг, а из танцора вырывая удивленный и возмущенный возглас.
- Хэй! Ты чего?!
- Я бы задушил тебя прямо здесь, но Ёсоб меня за это по голове не погладит, - сквозь зубы прошипел парень, - Если выкарабкается, конечно.
- Стой, что ты имеешь в виду? – быстро, но напряженно спросил Чунхен.
Хёнсын все еще смотрел на Дуджуна и сжимал его ворот, но после пережитого сил бить не осталось, поэтому спустя минуту сильно оттолкнул танцора от себя.
- Он в больнице, - прикрывая глаза рукой и стараясь дышать глубже.
- Что?! – в голос вскрикнули трое танцоров.
- Как в больнице? – осипшим голосом повторил вопрос Дуджун, хватая Хёнсына за локоть и разворачивая к себе. – Почему?
- Это я у тебя хотел спросить! – шипя, не повышая голоса, но с угрозой глядя в карие глаза.
Чунхён потряс головой, ничего не понимая, а Соён просто прикрыла ладонью рот.
- В смысле у меня? – Дуджун откровенно не понимал, что имел в виду танцор.
- Два дня назад он пришел домой очень поздно и весь мокрый, - запустив руку в волосы и встрепывая их, начал рассказ парень. – Он и до этого кашлял порой, особенно ночью, жаловался на слабость, но следующим утром просто свалился с температурой, провалялся день, а сегодня после университета я не смог привести его в чувство…
Хёнсын сделал глубокий вдох, прерываясь, а Чунхён уже стоял возле него, внимательно вслушиваясь в каждое слово. Пальцы Дуджуна с новыми подробностями держали чуть слабее, в итоге хватаясь лишь за ткань кардигана в страхе и с дрожью в руках, которую Хёнсын чувствовал даже сквозь одежду.
- Я вызвал скорую, а в больнице сделали какие-то процедуры, проверки и поставили диагноз: воспаление легких. Врачи дали понять, что еще день и можно было бы… не надеяться, - вселенская усталость навалилась на танцора, плечи его поникли, голос чуть дрожал. - Люди с воспалением сгорают как свечки даже в наше время, так он сказал. Я только из больницы.
- Но… причем тут Дуджун? – уточнила Соён дрожащим голосом.
- Учитывая, как мало у него осталось знакомых в Сеуле, с которыми он поддерживал отношения, живя в Асане, довести его до такого состояния, как два дня назад, мог только он. Прямо или косвенно, - к Хёнсыну вернулась былая сталь. – Все указывает на твою причастность, Дуджун. Ёсоб считает меня идиотом, видимо, раз думает, что я ничего не замечаю: заплаканных глаз, обреченности в голосе и многого другого. Что у вас произошло?
- Ничего, - быстро ответил Дуджун, но увидев помрачневшее лицо танцора, даже руки вперед вытянул. – Правда, ничего. Мы даже не виделись… - и тут парня поразила догадка, - Разве что мельком… О, черт!
Дуджун на глазах у ничего не понимающих друзей резко присел и обхватил голову руками, тут же начиная стучаться ей о стенку, а потом еще и еще раз.
- Что? Что такое? – озабоченно спросил лидер, хмуро глядя на терзания друга. – Что ты сделал, Дуджун?
- Он видел меня с той девчонкой из университета на Хондэ, - со стоном произнес темноволосый парень. – Помнишь, я недавно рассказывал? Подруга моего хорошего знакомого. Я болтал с ней, хотел проверить кое-что…
Хёнсын резко перевел взгляд на вмиг поджавшего губы Чунхена, озаряясь догадкой, но пока не озвучивая ее вслух.
- И тут появился он, странно мне улыбнулся и ушел, - вцепляясь в свои волосы, практически вырывая их, продолжил он рассказ, - Я думал, что ничего страшного не произошло. Думал, он каким-то образом все понял, не взял в голову, а потом закрутился с учебой и делами и не смог позвонить. Сегодня он трубку не брал, теперь ясно почему. А я хотел прояснить все после тренировки. Собирался наконец признаться… Какой же я идиот…
- И что же ты, скажи на милость, проверял? – глубоко вздыхая и прикрывая глаза, уточнил Хёнсын, хотя заранее знал ответ.
- Чувства, - бубня под нос, оправдываясь и сожалея, проговорил парень.
- Блять, я так и знал, - почти пропел танцор, оборачиваясь к Чунхену. – Твоя работа? Ты науськал?
- Эм… - виновато протянул лидер, озадачивая своим поведением Соён.
- Ты на ошибках не учишься, да? Еще и друга тянешь к своим же граблям? – Хенсын всплеснул руками. - Ты совсем тупой, Чунхен?
- Но ведь работает же! – попытался защититься лидер, но тут же поплатился.
Хёнсын, который по природе был не вспыльчивым и отнюдь нелегко терял контроль, вдруг почувствовал, что край настал именно сейчас. Финиш. Точка кипения наконец была достигнута, поэтому его кулак очень резко взметнулся вверх и со всей силы врезался в нос Чунхена. Затем еще один удар в скулу, пока дезориентированный лидер пытался понять с какой стороны ему защищаться.
- Хёнсын! – испуганно вскрикнула Соён, но подойти не решилась, чувствуя сильный эмоциональный коллапс друга.
Танцор схватил лидера за грудки, как ранее Дуджуна, и с силой припечатал к стене.
- Ты настоящая скотина, - с нескончаемым разочарованием, злостью и ненавистью в голосе, но очень тихо, только для Чунхена. – Именно сегодня я в первый раз пожалел, что когда-то влюбился в тебя.
И так же резко, как напал, отпустил лидера и практически выбежал из репетиционного зала, в котором остались шокированные друзья. Спустя пару мгновений вслед за ним бросился и Дуджун, на ходу подхватывая куртку. Соён же присела рядом с опустившимся по стенке на пол Чунхеном, протягивая бутылку с водой и салфетки. Подняв на нее глаза, лидер встретился с понимающим взглядом девушки, а потом уткнулся ей в плечо, осознавая в полной мере, насколько тяжелы последствия неправильно принятых решений.
***
Стоя перед дверьми больницы, Дуджун нервничал как никогда в своей жизни. Он не знал, сделать ему шаг вперед или позорно убежать, никогда больше не возвращаясь. О, как он корил себя за случившееся с Ёсобом. Осознание вины тяжелым грузом опустилось на его плечи, не давая возможности вздохнуть более-менее глубоко. Танцор прекрасно понимал, что именно его действия довели Ёсоба до такого состояния, но что делать со всем этим не знал.
С одной стороны хотелось уйти, забыть и сказать себе, что это не его дело, что он ничего не обещал, что все было на его, Ёсоба, добровольных началах. Очень хотелось поступить по-свински, но что-то в глубине собственного сердца мешало. И именно с этой, другой стороны, Дуджуну казалась невыносимой мысль предать доверие и чувства паренька еще сильнее, чем уже есть. Хотелось извиниться, покаяться и чтобы обязательно добиться прощения. И все это разрывало танцора на части.
Противоречия в душе и голове добавляли сложности в вынесение окончательного решения. С одной стороны, Ёсоб нравился Дуджуну, но с другой не было ничего доказывающего, что это сильнее обычной симпатии между друзьями. Головой он понимал, что их отношения обречены на осуждение и порицание, но сердцем чувствовал, что если между ними действительно что-то есть, мнение окружающих не суть важно, да и самые близкие не отвернутся, если действительно ценят. Единственной весомой загвоздкой была неуверенность в себе и страх ошибиться. Но многие события в его жизни доказывали, что подобные страхи только разрушают, поэтому зарываться в них не стоит.
Подойдя с такими мыслями вплотную к автоматическим дверям, Дуджун шагнул вперед, намереваясь прояснить каждый пункт и мелкую деталь раз и навсегда.
***
Тяжесть в теле казалась непреодолимой. И все еще бросало то в жар, то в холод, но действие лекарств закончилось, поэтому Ёсоб, не до конца разбирая действительность, постарался открыть глаза и понять, откуда слышится странный писклявый звук и почему так сильно пахнет хлоркой. Даже веки налились свинцом, но спустя несколько мгновений уговоров самого себя, парень все же разлепил их, с некоторым запозданием отмечая, что находится далеко не дома.
За себя страшно не было, потому что отпущенные чувства вызвали ощущение опустошения, ведь заменить их было нечем. Но вот грустно стало, потому что Хенсын наверняка волновался за него. Чуть привыкнув к реальности и собрав имеющиеся остатки сил, Ёсоб решил приподняться и присесть, дабы видеть палату и понять, куда делся друг, который явно не бросил бы его одного. Завозившись на кровати, парень очень удивился, когда встретился глазами с заспанным Дуджуном, покрасневшие глаза которого доказывали высшую степень усталости и переживаний.
- Ты очнулся, - танцор не спрашивал, а в его немного грубоватом со сна голосе звучала грусть.
Ёсоб нахмурился от пронзившей его боли и молча продолжил смотреть на предмет своей пятилетней любви.
- Как ты себя чувствуешь? – волнение отражалось от стен многоместной палаты, в которой остальные пациенты уже давно спали. – Тебе лучше? Мне позвать медсестру?
- Не надо, - тихо отказался Ёсоб, - Все в порядке.
Оба замолчали, не зная, как продолжить разговор. Напряжение витало в воздухе и негативно сказывалось на стремлениях Дуджуна и на самочувствии Ёсоба. Первый хотел закричать, просить парня высказать ему все в лицо, попросить даже ударить, пусть и не был уверен, что это поможет. Второй же чувствовал, как вместе с нарастающей болью в сердце повышается и температура тела, как снова начинает потряхивать, а голова взрывается пока еще слабой мигренью. Дыхание участилось и стало шумным, как будто бы он задыхался, хотя если и да, то только от застрявшего кома в горле.
Дуджун, заметив состояние Ёсоба, приблизился к нему, порывисто и крепко обнимая, стараясь согреть своими руками, на что тот ахнул от удивления такому внезапному порыву.
- Прости меня, - вдруг прошептал танцор на ухо Ёсобу, у которого от этих слов замерло сердце.
- Что? – выдавил он из себя, когда спустя несколько мгновений, почти минуту, не услышал никакого продолжения. Ему даже показалось, что он ослышался.
- Ёсоб, - Дуджун оторвал парня от себя и заглянул ему в глаза, смотря серьезно и решительно, - Прости меня. Я виноват перед тобой и правда очень хочу, чтобы ты меня простил. Я все…
- Нет, - паренек отвел взгляд, - Ты ни в чем не виноват. Я все прекрасно понимаю.
Дуджун буквально на долю секунды решил, что Ёсоб и правда понял его, но увидев увлажнившиеся уголки глаз и болезненный румянец на щеках, решил не оставлять попыток достучаться. Тем более, недавно Дуджун уже оставил все на самотек и жестоко ошибся в выводах.
- Но я же вижу, что не понял, - мягко проговорил танцор, беря горячую ладонь в свою руку.
- Я еще тогда все понял, Дуджун. Тебе не надо оправдываться, - нотки отчаяния пробивались сквозь отстраненный голос парня, как бы он ни старался звучать увереннее.
- Именно, что не понял, - Дуджун пододвинул стул ближе к кровати и взял обе руки Ёсоба в свои, заставляя того покраснеть чуть сильнее из-за смущения, а не лихорадки.
В течение нескольких минут танцор собирался с духом, но взгляда от Ёсоба не отводил, смущая последнего еще сильнее. Каким-то образом Дуджуну открылась истина о себе именно сейчас, глядя на осунувшегося парня, выглядящего с покрасневшими щеками и увлажнившимися глазами практически мальчишкой, таким же как несколько лет назад. И его захлестнули эмоции. В первую очередь нежность и желание заботиться. И пусть остальные чувства не были столь же яркими, их было достаточно, чтобы по-настоящему попробовать и откинуть мешающие страхи.
- Ты мне нравишься, Ёсоб, - твердо и честно, но с нежностью и трепетом.
Голова парня резко повернулась к нему, а глаза излучали недоверие. Быстро пройдясь взглядом по Дуджуну, Ёсоб снова уставился в окно, теперь уже путаясь в собственных мыслях и чувствах.
- Думаю, мне нужно быть с тобой предельно честным, чтобы объяснить происходящее между нами.
Дуджун почувствовал, как пальцы парня сжали тонкое больничное одеяло, но какого-либо комментария от него не последовало, поэтому танцор лишь вздохнул и продолжил:
- Мне страшно. Очень страшно, Ёсоб. Согласиться тогда попробовать было очень страшно. Понять, как сильно ты мне нравишься, тоже. Но есть вещи гораздо страшнее…
Дуджун снова замолчал, собираясь с мыслями, а Ёсоб пытался справиться с ходящей ходуном грудной клеткой. Слова танцора очень медленно проникали в его сознание, не менее медленно оседая там, и еще более медленно заставляли верить. Но страх оставался, и особенно больно становилось от неуверенности Дуджуна. Ёсоб чувствовал, что он готов отказаться от всего из-за непонятных принципов и оглядки на общество, ведь как иначе можно истолковать его слова? Моральные принципы у каждого человека имеют свои границы, и их всегда можно переступить более-менее безболезненно, но вот мнение и осуждение окружающих пережить гораздо труднее. Быть отверженным намного сложнее, и не каждый готов пройти такое испытание силы духа.
Ёсоб уже не слушал продолжение речи Дуджуна, скорее даже просто не слышал. В ушах звенело, а слезы застилали глаза, скатываясь крупными каплями по щекам и разбиваясь о ладони, частично впитываясь в накрахмаленное больничное пастельное белье. Боль захлестнула парня, и он уже люто ненавидел недавнее признание возлюбленного, потому что от него становилось еще тяжелее. Дыхание перехватило, когда Ёсоб подумал, что не знай он чувств Дуджуна, смог бы пережить отказ гораздо легче, ведь одно просто не быть любимым, а совершенно другое - быть любимым, но не иметь власти над решением второй половины. Дуджун выбрал не его. Он, конечно, и ту девушку не выбрал, но сейчас гораздо ближе к ней, чем к Ёсобу.
- Эй, ты меня слушаешь вообще? – сам танцор все это время тихо говорил, но смотрел преимущественно в пол, потому что первый раз так глубоко открывался постороннему человеку, однако всмотревшись в лицо Ёсоба тут же осекся. – Почему ты плачешь?
Ёсоб лишь резко замотал головой, прикладывая мокрые от слез руки к ушам. Он не хотел ничего слышать, ему опостылело быть последним, чье мнение спрашивают. Пик его эмоционального напряжения настал, вызывая сдавленные всхлипы и растерянность Дуджуна. Столько лет любить, столько лет ждать, столько надеяться… И он еще думал, что сможет что-то отпустить. Врал сам себе.
Дуджун не выдержал зрелища и вскочил со стула. Пришлось приложить силу, чтобы отодрать ладони танцора от головы и заставить смотреть на себя, пусть и сквозь соленую завесу.
- То есть я сейчас тут зря распинался? Уже не нужен тебе? – темноволосый парень тряхнул Ёсоба за руки на себя, когда тот попытался отвести взгляд. – Ну же, отвечай!
- Я не понимаю… - признался Ёсоб спустя несколько попыток вырваться из хватки танцора.
- Чего ты не понял? Что нравишься мне? Что я боюсь сделать тебе больно своим решением? Что не был уверен, игра это или правда? ЧТО ИМЕННО?! – Дуджун кричал, забывая, что в палате они не одни.
Ёсоб как-то враз успокоился и вытер слезы, но взгляда не поднял.
- Но ты же сказал, что боишься…
Дуджун разочарованно усмехнулся, глубоко переживая в душе.
- Ты меня и вовсе не слушал.
Внезапно опустившись на узкую больничную койку, парень за ладони притянул растерявшегося Ёсоба ближе к себе.
- А теперь слушай внимательно и только попробуй что-то снова пропустить, потому что я тогда за себя не отвечаю. Слушаешь?
Светловолосый юноша нерешительно кивнул.
- Говоря о страшных вещах, я имел в виду последствия. И меня мало волнует мнение общества, приятие друзей и родителей в таких вещах, как ты, видимо, успел надумать. Жизнь она одна. За эти три года я убедился, что только сам могу построить свою судьбу. Так вот, я боюсь, что могу сделать тебе больно. Больнее, чем сейчас. Боюсь, что неправильно понял свои чувства. Боюсь, что они не настолько глубоки, как твои. Боюсь, что не смогу вынести груза ответственности за принятое решение. Я так много чего боюсь, потому что считаю твою пятилетнюю любовь достойной самого серьезного отношения, но…
Дуджун осекся, ловя недоверчивый взгляд Ёсоба, а потом не отводя глаз продолжил:
- …порой не могу думать рационально и правда хочу быть с тобой. Я очень хочу попробовать уже по-настоящему, но именно поэтому решил рассказать обо всем честно и четко, пусть ты не услышал ни слова из моей исповеди. Один вопрос: готов ли ты жить в страхе, что я вот-вот поверну назад и откажусь от обещаний? Я вижу, как ты устал ждать меня, но постараюсь приложить максимум усилий, чтобы не отпустить твою руку, однако боюсь… боюсь… ошибиться.
Неестественно теплая ладонь коснулась щеки танцора, чуть поглаживая большим пальцем, а на губах Ёсоба заиграла неуверенная, очень смущенная и главное искренняя улыбка. Глаза заблестели, но уже не от слез.
- Я люблю тебя, Дуджун. И всегда буду любить тебя. И я уверен, что моей любви хватит на нас двоих, а учитывая твое серьезное отношение так же уверен, что мне больше никогда не будет больно. Но я не хочу больше пробовать, я хочу дарить тепло, любить и заботиться, не думая о возможном конце. Что будет, то будет. Зачем портить все заранее? Один вопрос: уверен ли ты хотя бы сейчас, что действительно хочешь быть со мной? Я вижу, как тебе трудно, но приложу максимум усилий, чтобы ты никогда больше не вспомнил о своих страхах.
Слушая последние слова, Дуджун перестал сомневаться, только расплылся в широкой и яркой улыбке и сжал ладонь Ёсоба сильнее прежнего. И еще одно чувство, больше желание, возникло в его сердце. От вида практически счастливого парня закружилась голова, а сердце забилось в разы быстрее. Еще никогда ему не хотелось кого-то так сильно... Другой рукой, медленно и осторожно, чтобы не спугнуть, Дуджун коснулся подбородка Ёсоба. Парень тут же застыл в ожидании.
- Могу я… - севшим от волнения голосом прошептал танцор, заглядывая в глаза больного.
Ёсоб ничего не ответил, только на автомате облизал губы и рвано выдохнул. Дуджун неторопливо наклонился, медленно сокращая расстояние между ними и чувствуя, как сердце готовится выпрыгнуть из груди.
- Погоди… - вдруг резко, торопливо и дрожащим голосом остановил его парень. – Я болею, это заразно…
Дуджун предпочел заткнуть его поцелуем, быстро, но осторожно касаясь горячей и сухой, чуть соленой от пролитых слез, кожи Ёсоба. Касание губ вышло мягким, но требовательным, потому что даже танцор не предполагал, какую убийственную реакцию в нем мог вызвать такой поворот их только начавшихся отношений. Спускать тормоза в самый первый день танцор посчитал лишним, да и болезнь все-таки серьезная, однако не смог отказать себе и провел языком по губам Ёсоба, пробуя их на вкус.
- Что будет, что будет, - с улыбкой прошептал Дуджун, напоследок мягко целуя лоб святящегося от счастья Ёсоба.
***
Чунхён вообще не удивился, когда как-то утром застал Хёри в компании Донуна и его команды. Он сам отправил ее туда. Однако уйти сил не было, поэтому лидер стоял возле здания библиотеки и наблюдал за улыбающейся девушкой и поглядывающих на нее противников. Хёри имела полное право поступать, как ей вздумается, поэтому в голове лидера не было и капли осуждения, лишь мысли о пустующем теперь месте танцора. Где взять участника в такой короткий срок он даже не представлял. Со вздохом оттолкнувшись от стены и развернувшись, чтобы наконец удалиться, лидер обнаружил Хёнсына, стоявшего чуть позади и смотревшего на Хёри из-за его спины. Внезапная находка чуть напрягла Чунхена, не ожидавшего, что танцор сам пойдет с ним на контакт или в принципе как-то приблизится, потому что вполне успешно избегал встреч несколько дней подряд.
- Что будешь делать? – сухо спросил танцор, кивая в сторону девушки.
- Не знаю, - Чунхен не обернулся, только пожал плечами, - Скорее всего, откажусь от участия. Нам не найти танцора так скоро.
Хёнсын перевел глаза на лидера. Темноволосый парень выглядел усталым и подавленным. За долгое время, проведенное в его компании, Хёнсын научился подмечать те мелочи, которые лидер порой пытался скрывать. Все в нем кричало о разбитости и моральной неустойчивости, а под глазами залегли круги. Чунхен все меньше и меньше производил впечатление сильного и бескомпромиссного лидера, которым когда-то слыл. Жизнь изрядно потрепала парня, заставляя порастерять былую гордыню и уверенность в себе. И все это отзывалось болью в сердце танцора, который к тому же успел подумать и переосмыслить поведение Чунхена, и даже пожалеть о сказанном недавно.
- Совсем-совсем вариантов нет? – задумчиво протянул Хёнсын, желая хоть как-то помочь.
- Вообще, - Чунхен взъерошил свои волосы, - Мы много раз проводили кастинги, так что с уверенностью могу сказать: найти за столь короткий срок кого-то более-менее приличного не получится.
- У меня есть один вариант… - медленно проговорил парень, вызывая в лидере неподдельный интерес, - Но я не уверен, понравится ли он тебе. И еще не уверен, понравится ли это самому варианту…
- Кто? - в нетерпении перебил Чунхен.
- Шин Сухён. Бывший танцор «TOPless» и парень Сонхёна, - во взгляде Хёнсына лидер увидел нечто такое, сразу отбившее желание возмущаться и спорить.
Парень просто молчал, старательно обдумывая предложенный вариант, тут же находя его вполне удачным, учитывая навыки и технику Сухёна, но вот о его согласии вопрос оставался открытым, да и брат все еще злился… Хотя Чунхену уже искренне плевать на любые преграды, он даже готов просить на коленях, если понадобится, главное спасти их общую мечту. И то, что парень - его бывший соперник, только добавляло воли к победе.
- Ты думаешь, есть шанс?
- Не знаю, - честно ответил танцор, - Но не попробовав не узнаешь. Твой же девиз в каком-то смысле, так почему бы и нет?
- Хёнсын… - закусив губу, протянул Чунхён, - Послушай, я…
- Не надо, Чунхен, - его резко перебили, - Твое расставание с Хёри ничего не меняет.
- Давно знаешь?
- Достаточно, - просто и показательно безэмоционально.
- Ясно, - лидер почесал нос, - Но ты мог бы дать нам шанс… Дать шанс мне.
Хёнсын, стараясь выглядеть максимально равнодушно, осмотрел Чунхена, отмечая всю эту неуверенность и просительность, но не желая больше поддаваться его притяжению и в который раз обжигаться, решительно покачал головой. Сердце итак было разбито, а его осколки больно резали грудную клетку днем и ночью. Их отношениям не нужно сближение. Чем дальше они друг от друга, тем целее и спокойнее души обоих.
- Слишком поздно, - не глядя в глаза лидера, ответил Хёнсын и, вытащив из сумки тетрадь и карандаш, быстро начертал номер Сухёна. – Если решишься, сам ему позвони. А я пошел. Пока, Чунхен.
Чунхён в который раз наблюдал, как танцор уходит, оставляя в сердце сожаление и боль. Чувство вины тяготило его, но все сильнее ощущалось желание все исправить, повернуть время вспять. Даже если реально это невозможно, в действительности единственным способом сделать что-то подобное оставалось попытаться заслужить прощение и разжечь былой огонь заново. Помочь склеить разбитое сердце, которое сам едва ли не растоптал в крошку подошвой гордыни и слабости. Жизнь одна, и она не стоит тех сожалений и самостоятельно установленных ограничений, мешающих быть свободными и счастливыми. Хенсын отступает назад, но теперь черед Чунхена идти ему навстречу. Вперед и вперед, шаг за шагом.
@темы: OTP, B2ST, BEAST, U-kiss, Step Up, Yong Jun Hyung, DooSeob, Yang Yo Seob, Слэш(яой), Jang Hyun Seung, Yoon Doo Joon, JunSeung, By SimusiK, SooVin, Fanfiction