Кем мне завтра быть - только мне решать...
Это даже не тизер, а необъяснимое нечто, которое зовет меня: "Напиши меня, напиши", а я мне ему и ответить нечего, потому что и хочется, и колется, и не можется. Я обожаю то, что придумала и знаю, что с этой историей не будет того, что приключилось с Another life (кто-нибудь помнит вообще о таком фике?) У меня такие глобальные идеи и никакого исполнения Тт
В саду возле дворца матери-королевы с красивым искусственным прудом, надо которым возвышался аккуратный мостик, пахло весенними цветами сливы. На перилах уместился стройный юноша, погрузившийся в чтение книги с таким рвением, что даже не заметил приблизившегося к нему молодого человека в ярких одеждах.
- И почему я не удивлен, что нашел тебя здесь? – вставая напротив и глядя куда-то вдаль, проговорил прибывший.
- Чунмён, - со вздохом захлопнув книгу и с неохотой поднявшись со своего места, произнес темноволосый парень, которого в костюме отличало лишь отсутствие головного убора.
- Для тебя, как ты должен был бы помнить за столькие годы, я Ваше Высочество, - со скукой в голосе поправил принц.
- Ваше Высочество, - с желчью в голосе повторил юноша, - Как ваши успехи в изучении военного дела?
- Вполне себе, - кивнул Чунмен, одобряя смирение собеседника, - Я бы и тебе, Минсок, посоветовал чуть больше уделять внимания битвам и оружию, чем бесполезным для тебя книжкам. Или ты, не дай Бог, удумал обойти наследника престола?
- Куда мне, Ваше Высочество, - притворно улыбнувшись, сказал второй принц, - Я всего лишь сын королевской наложницы низкого статуса, мне никогда не стать правителем Чосона.
- Отрадно знать, что ты это понимаешь, - холодно ответил наследный принц.
В тот самый момент к пруду вышли стражники, за которым проследовал и сам король. Дорога его лежала в Зал совета, наикратчайше проходившая именно через сад. Гордо шествовавший еще молодой король Седжон, разменявший лишь пятый десяток лет, заметил двух своих сыновей, почтительно склонивших голову при его появлении, лишь когда подошел вплотную к мостику.
- Хорошо, что я встретил тебя по дороге, - строго произнес правитель, глядя на Наследного принца, но не старшего ребенка. – Следуй за мной, тебе уже пора поучаствовать в собрании правительства, чтобы учиться всему на практике.
Глаза Чунмена загорелись.
- Да, Ваше величество, - с плохо скрываемой дрожью в голосе от нахлынувшей радости, согласился принц.
Минсока затопила ревность и ненависть. Он, едва сдерживая порыв поднять голову и одарить родителя всей бурей эмоций, лишь сжал с силой пергамент книги, потому что знал, каково будет его наказание за подобное неуважение.
- А ты, - даже не называя имени, и практически не глядя на сына, обратился король, - Прекращай уже читать бесполезную литературу, научись чему-то достойному, чтобы быть полезным государству. Ты лишь второй принц, помни свое место.
- Но отец… - все же попытался возразить Минсок, но в ответ лишь получил очередную пощечину.
- Ты забываешься, мальчишка! – рявкнул Седжон на юношу.
- Отец, нам нужно идти, - осторожно позвал Чунмен, неуверенно и с сожалением в глазах поглядывая на покрасневшего сводного брата, в глазах которого застыли невыплаканные слезы.
Седжон лишь нахмурился сильнее, выпрямился и, ни слова не проронив больше, направился в строну тронного зала. Молчаливый и безучастный поток сопровождавших его слуг даже не удостоили своим вниманием и интересом оставшегося в одиночестве молодого принца. Чунмен хотел было что-то сказать, приободрить малость, но глубоко в душе понимал, что Минсоку этого не нужно, поэтому тоже направился следом за королем.
***
На дворе стояло припозднившееся бабье лето, иначе как объяснить невероятную для конца сентября погоду. Чанель даже шляпу снял, хотя помогло это мало. Обмахивания веером тоже едва ли спасали, поэтому только завидев вдали небольшую речку, густо заросшую орешником и сивой, отдал приказ о привале. Вынужденном, но срочном.
Едва сойдя с коня и оставляя того на попечение двух слуг, сопровождавших молодого господина в Ханъян, Чанель практически позабыл о своем статусе и кинулся в спасительную тень. Солнце в этом укрытии из деревьев почти не ощущалось, а с реки пусть и тихонько, но дул именно прохладный ветерок.
Первым делом молодой господин скинул с себя верхнее платье и умыл лицо, с трепетом радуясь приятной прохладе воды в реке, названия которой не знал. Вдоволь наплескавшись и напишись, Чанель уселся под старое, крепкое дерево и прикрыл глаза, дабы дать возможность отдохнуть и телу. Но чем легче становилось плоти, тем четче прорисовывались в голове воспоминания и неуместные или, скорее, нежеланные мысли. Все его существо возвращалось к Кёнсу и причинам, по которым он уехал из родного дома сдавать этот чертов экзамен.
Молодой слуга был его первым другом и первой любовью. Тогда еще Чанель этого не понимал, но все равно чувствовал непреодолимое влечение к этому милому пареньку. Их чувства обнажились так же болезненно и внезапно, как это бывает у подростков в семнадцать. Два года невинной любви и коротких поцелуев в отдаленных уголках поместья привели к полному краху всех надежд, едва стоило матери Чанеля поймать их на чем-то большем в их самый первый раз.
Перед Чанелем поставили не легкий выбор: или он едет в Ханъян, а Кенсу насильно женят, или дерзкого слугу продают, но куда Чанель не узнает никогда. Конечно он выбрал первое.
Сожаления охватили молодого человека с тех самых пор как груз решения повис на его шее, потому что отъезд означал практически сто процентную долговременную разлуку. На годы. Чанель ни капли не сомневался что сдаст. И в первую очередь потому что если нет, то точно уж не увидит Кенсу.
Это имя приносило боль в груди, а за ней и неспособность дышать свободно. Чанель поставил крест на своем счастливом будущем в тот самый миг когда признался себе и ему. И еще раз взглянув в последний раз в глаза любимого перед самым отъездом. Кенсу, конечно, знал, что видятся они в последний раз, но улыбался и подбадривал, пусть в глазах тоже сквозила печаль. Хорошо еще матушка дозволила близкому другу и слуге проводить молодого господина в далекую дорогу.
- И почему я не удивлен, что нашел тебя здесь? – вставая напротив и глядя куда-то вдаль, проговорил прибывший.
- Чунмён, - со вздохом захлопнув книгу и с неохотой поднявшись со своего места, произнес темноволосый парень, которого в костюме отличало лишь отсутствие головного убора.
- Для тебя, как ты должен был бы помнить за столькие годы, я Ваше Высочество, - со скукой в голосе поправил принц.
- Ваше Высочество, - с желчью в голосе повторил юноша, - Как ваши успехи в изучении военного дела?
- Вполне себе, - кивнул Чунмен, одобряя смирение собеседника, - Я бы и тебе, Минсок, посоветовал чуть больше уделять внимания битвам и оружию, чем бесполезным для тебя книжкам. Или ты, не дай Бог, удумал обойти наследника престола?
- Куда мне, Ваше Высочество, - притворно улыбнувшись, сказал второй принц, - Я всего лишь сын королевской наложницы низкого статуса, мне никогда не стать правителем Чосона.
- Отрадно знать, что ты это понимаешь, - холодно ответил наследный принц.
В тот самый момент к пруду вышли стражники, за которым проследовал и сам король. Дорога его лежала в Зал совета, наикратчайше проходившая именно через сад. Гордо шествовавший еще молодой король Седжон, разменявший лишь пятый десяток лет, заметил двух своих сыновей, почтительно склонивших голову при его появлении, лишь когда подошел вплотную к мостику.
- Хорошо, что я встретил тебя по дороге, - строго произнес правитель, глядя на Наследного принца, но не старшего ребенка. – Следуй за мной, тебе уже пора поучаствовать в собрании правительства, чтобы учиться всему на практике.
Глаза Чунмена загорелись.
- Да, Ваше величество, - с плохо скрываемой дрожью в голосе от нахлынувшей радости, согласился принц.
Минсока затопила ревность и ненависть. Он, едва сдерживая порыв поднять голову и одарить родителя всей бурей эмоций, лишь сжал с силой пергамент книги, потому что знал, каково будет его наказание за подобное неуважение.
- А ты, - даже не называя имени, и практически не глядя на сына, обратился король, - Прекращай уже читать бесполезную литературу, научись чему-то достойному, чтобы быть полезным государству. Ты лишь второй принц, помни свое место.
- Но отец… - все же попытался возразить Минсок, но в ответ лишь получил очередную пощечину.
- Ты забываешься, мальчишка! – рявкнул Седжон на юношу.
- Отец, нам нужно идти, - осторожно позвал Чунмен, неуверенно и с сожалением в глазах поглядывая на покрасневшего сводного брата, в глазах которого застыли невыплаканные слезы.
Седжон лишь нахмурился сильнее, выпрямился и, ни слова не проронив больше, направился в строну тронного зала. Молчаливый и безучастный поток сопровождавших его слуг даже не удостоили своим вниманием и интересом оставшегося в одиночестве молодого принца. Чунмен хотел было что-то сказать, приободрить малость, но глубоко в душе понимал, что Минсоку этого не нужно, поэтому тоже направился следом за королем.
***
На дворе стояло припозднившееся бабье лето, иначе как объяснить невероятную для конца сентября погоду. Чанель даже шляпу снял, хотя помогло это мало. Обмахивания веером тоже едва ли спасали, поэтому только завидев вдали небольшую речку, густо заросшую орешником и сивой, отдал приказ о привале. Вынужденном, но срочном.
Едва сойдя с коня и оставляя того на попечение двух слуг, сопровождавших молодого господина в Ханъян, Чанель практически позабыл о своем статусе и кинулся в спасительную тень. Солнце в этом укрытии из деревьев почти не ощущалось, а с реки пусть и тихонько, но дул именно прохладный ветерок.
Первым делом молодой господин скинул с себя верхнее платье и умыл лицо, с трепетом радуясь приятной прохладе воды в реке, названия которой не знал. Вдоволь наплескавшись и напишись, Чанель уселся под старое, крепкое дерево и прикрыл глаза, дабы дать возможность отдохнуть и телу. Но чем легче становилось плоти, тем четче прорисовывались в голове воспоминания и неуместные или, скорее, нежеланные мысли. Все его существо возвращалось к Кёнсу и причинам, по которым он уехал из родного дома сдавать этот чертов экзамен.
Молодой слуга был его первым другом и первой любовью. Тогда еще Чанель этого не понимал, но все равно чувствовал непреодолимое влечение к этому милому пареньку. Их чувства обнажились так же болезненно и внезапно, как это бывает у подростков в семнадцать. Два года невинной любви и коротких поцелуев в отдаленных уголках поместья привели к полному краху всех надежд, едва стоило матери Чанеля поймать их на чем-то большем в их самый первый раз.
Перед Чанелем поставили не легкий выбор: или он едет в Ханъян, а Кенсу насильно женят, или дерзкого слугу продают, но куда Чанель не узнает никогда. Конечно он выбрал первое.
Сожаления охватили молодого человека с тех самых пор как груз решения повис на его шее, потому что отъезд означал практически сто процентную долговременную разлуку. На годы. Чанель ни капли не сомневался что сдаст. И в первую очередь потому что если нет, то точно уж не увидит Кенсу.
Это имя приносило боль в груди, а за ней и неспособность дышать свободно. Чанель поставил крест на своем счастливом будущем в тот самый миг когда признался себе и ему. И еще раз взглянув в последний раз в глаза любимого перед самым отъездом. Кенсу, конечно, знал, что видятся они в последний раз, но улыбался и подбадривал, пусть в глазах тоже сквозила печаль. Хорошо еще матушка дозволила близкому другу и слуге проводить молодого господина в далекую дорогу.
@темы: By SimusiK, EXO, Fanfiction